“Юные актеры”, наконец нашла для вас то, что хотела.

Почитайте сценарий.Сократим авторский текст, построим все на клоунаде.

Будут бумажные куклы и их живые актеры. Порисуте озорные картики – клоунов, действующих лиц истории.

Для вдохновения –  сценарий  и картинки замечательного театрального художника Тышлера:

ГОРОД КЛОУНА ПИКА

1.

Пустая площадь. Клоун с чемоданом. На сцене обгоревшие бумажные флажки.

КЛОУН. Мой цирк сгорел… Еще вчера… Мой цирк был полосатым. Вот таким.

(свернул из полосатого флажка конус и поставил рядом с собой.)

Вот таким был мой цирк. Каждый день утром и вечером я играл в нем на губной гармошке и пел веселые песенки. Вот такие: ля-ля-ля. Я жонглировал апельсинами, а потом раздавал их детям и обезьянам, иногда приходившим смотреть мои представления. А когда я показывал фокусы… Вот так!.. то любопытные зрители без конца спрашивали меня, куда же на самом деле девается шарик. И не верили, когда я отвечал им, что и сам этого не знаю.

Воспоминания.

КЛОУН. Теперь, наверное, понятно, почему я печален и грустен. И хотя у меня такое веселое имя – Пик, я совершенно не в силах веселиться. Да и как, скажите, может быть весел человек, тем более клоун, стоящий в полном одиночестве посреди пустынной площади возле своего сгоревшего цирка!

Порыв ветра. Ловит флажки.

КЛОУН. Неужели мне показалось? Показалось, что я слышал ржание коня? Или лошадки? Или, может быть, пони? Ну, не ослиный же крик это был, хотя против ослов я, в общем-то, тоже ничего не имею.

ГО. И-гого !Покажи фокус, Пик, ведь ты же умеешь это делать.

КЛОУН. Ну, уж… Умею… Это, конечно, громко сказано… Что? Вы можете сказать потише? Да? Хм… Спасибо… Правда я другое имел в виду… Но, в общем-то, да… Фокусы у меня, пожалуй, получаются. Я даже сам иногда удивляюсь этому.

Так. Фи-фи, ми-фи-фи! ( Появились ножницы)

Ничего не понимаю.Фи-фи, ми-фи-фи!”, И ножницы опять появились. И опять послышалось ржание, и флажок на ладони Пика изогнулся и начал складываться пополам. “Ну, же! Ну, же!” – громко требовал чего-то загадочный голосок. Впрочем, может быть, кричал он не так уж и громко, чтобы его услышал кто-нибудь еще, но Пик слышал его весьма отчетливо. Да ведь и не было никого на площади, кроме Пика.

ГО. Фи-фи, ми-фи-фи!

КЛОУН. Ах, вы, вероятно, считаете, что я должен тут что-то разрезать…

(Режет. Появляется лошадка)

Ого!”

ГО. И-го-го!

КЛОУН. Это ваше имя?

ГО.Да, полное, но друзьям я разрешаю называть себя просто Го

КЛОУН. А мы… друзья?

ГО. Ну, конечно! Зачем же было вырезать себе врага или даже просто знакомого? И вообще, давайте перейдем на “ты”. У друзей так принято.

КЛОУН. О, я с удовльствием перейду с вами на “ты”, дорогая Го, но, боюсь, у меня это получится не сразу.

ГО. Как хочешь. Смотри как хорошо, что ты меня вырезал. Тебе теперь есть с кем поговорить.

КЛОУН. Это замечательно, что я вас вырезал.

ГО.Это замечательно, что ты вырезал МЕНЯ.

КЛОУН. А ты считаешь, что я мог вырезать кого-то еще?

ГО. Ну, конечно же! Какой ты странный. Посмотри, сколько флажков валяется у тебя под ногами.

КЛОУН. И правда! Теперь я могу вырезать из них обезьян и людей, слонов и попугаев, котов, собак, коров и носорогов!

ГО.Только не забывай, пожалуйста, что меня ты вырезал первой.”

КЛОУН. Что вы, Го, разве я могу об этом забыть!.. А потом я вырежу дома. И из этих домов мы сделаем улицы. А когда улиц станет много, то у нас получится город, настоящий город с улицами и домами. Мы будем строить город, Го! Представляете?

ГО. Как я могу представлять себе то, чего никогда не видела?

КЛОУН. Вы увидите, Го, увидите. Вот увидите, что увидите!

ГО.Увидим… А с чего начинается город?

КЛОУН. Город? Город начинается с дома… Нет, город начинается с… С парка… Нет. Город начинается с площади!.. Нет, город начинается … Город начинается… с цирка! Ну, конечно, милая Го, город начинается с цирка на площади, вокруг которого бьют фонтаны, от которых расходятся улицы, вдоль которых стоят дома, в которых живут обезьяны и люди, слоны и попугаи, коты собаки, коровы и носороги. Одним словом, зрители, которым не надо тратить целую неделю, чтобы добраться до цирка. Итак, смотри внимательно, дорогая Го, мы начинаем с цирка! Ты ничего не должна пропустить…

ГО. Вот мы и перешли на “ты”

КЛОУН. Да-да, конечно мы перешли на “ты”, ведь нам с тобой предстоит вместе выступать в этом цирке, который мы сейчас вырежем. Фи-фи, ми-фи-фи!

(появляется цирк)

ГО. А как же мы сможем вместе выступать в этом цирке? Ты туда не влезешь, это раз. А если ты попытаешься сесть на меня верхом, то от меня ничего не останется – это два, и это особенно неприятное два.

КЛОУН. А значит, я вырежу сейчас маленького клоуна, маленького Пика. Это будет замечательный клоун, очень веселый, гораздо веселее меня, ведь он никогда не видел своими глазами, как горит его любимый цирк!

(вырезает клоуна)

2.

КЛОУН. Вот я сажусь на тебя верхом, ни о чем плохом не думаю, пою себе песенки – ту-ру-ду, ру-ту-ду!.. – и вдруг ты взбрыкиваешь, а я лечу в опилки. Вот так. Зрители смеются.

ГО. Странно, по-моему, в таких ситуациях зрители должны плакать.

КЛОУН. Нет-нет! Плакать должен я. Вот так. А-а-а-а-а!!! А зрители должны смеяться.

ГО. Но это неправильно!

КЛОУН. Не знаю… Может быть… Но так всегда было принято в цирке.

ГО. Принято… Так было принято в старом цирке. А у нас теперь новый. Должна же, в конце концов, быть какая-то разница между старым и новым?

КЛОУН. Ты права, Го. Пусть будет разница. И пусть никто у нас никогда не будет смеяться, когда кто-нибудь плачет. Даже если этот кто-нибудь – клоун.

ГО. Ну, вот это мне, хотя бы, понятно.

КЛОУН. И вообще, ты знаешь, Го, я тут подумал, что я тебе не пара. На тебе, по крайней мере в новом цирке должна ездить красивая юная наездница, а не какой-то нескладный клоун.

ГО. По-моему, ты хочешь, чтобы я сказала тебе комплимент. Пожалуйста. Ты самый складный клоун из всех, которых я знаю.

КЛОУН. Но ты же никого, кроме меня не знаешь. Вот в чем дело. Хотя за комплимент, конечно, спасибо. Сейчас я, все-таки, вырежу тебе наездницу – красивую, стройную, юную…

ГО. Она начала скандалить, как только он стал ее вырезать.

РИНА:А-а-а! Что вы делаете с моей прической! Вы же меня наголо обстрижете. Боже, какой нескладный!”

КЛОУН. Слышишь, Го, все-таки – нескладный.

ГО. Это не ты нескладный, а она невоспитанная

КЛОУН. Ну, конечно, откуда же ей быть воспитанной, если я ее даже не вырезал. Фи-фи, ми-фи-фи!

РИНА. Что это вы мне такое вырезали? Какие-то сардельки, а не ноги! У всех ноги, а у меня сардельки! Не хочу сардельки! Не желаю сардельки! Терпеть не могу сардельки!

КЛОУН. Но у тебя прекрасные, по-моему, ноги. Конечно, мне трудно судить, я сам их вырезал… Но вот у Го, например, ноги гораздо толще…

РИНА.Что?! Как вы смеете сравнивать мои ноги с лошадиными!”

КЛОУН.Я только хотел…

РИНА. Какая разница, что вы хотели? Сейчас же сделайте мне ноги тоньше!!!

КЛОУН.Эх, фи-фи, ми-фи-фи

РИНА. Еще, еще!

КЛОУН. Хорошо, я отрежу еще… немножко.

РИНА. Нет, не немножко,

КЛОУН.Вот теперь хорошо?

РИНА. Ничего хорошего! Ля-ля-ля, ля-ля-лям-пам-па! Я танцовщица! Балерина! Наездница! Эй, вы! Сейчас же подать мне лошадь и длинный кнут! Где эта несносная лошадь?

ГО. Я бы сказала, кто тут несносный, если бы была так же невоспитана, как она.

КЛОУН. Да, безусловно, она невоспитана, но такой уж мы ее вырезали.

ГО. И что же мы ее теперь и воспитывать должны?

КЛОУН. Не знаю. Быть может, и так. Но я боюсь, что у нас просто не хватит на это времени… О! У меня идея. Этой девочке надо срочно вырезать маму. Вот и все.

ГО. Строгую.

КЛОУН. Конечно, строгую. Самую строгую, на какую я только способен. Фи-фи, ми-фи-фи! Вот такую.

Г-жа БРУММ. Чтоб ноги твоей не было в этом цирке!Пошли домой, Рина.

РИНА.Не хочу домой, хочу на лошади танцевать!

Г-жа БРУММ. Какие лошади? О чем ты говоришь? Понюхай, как здесь пахнет!

КЛОУН. Пахнет здесь замечательно, правда, Го?

ГО. Здесь пахнет цирком.

КЛОУН. Послушай, Го, а куда, собственно, они пошли?

ГО. Ты же сам, не хуже меня слышал, как мама сказала: пошли домой, Рина

КЛОУН. Вот именно – домой. Но ведь дома-то у них как раз и нет. Я его еще не вырезал.

ГО. Конечно, хотелось бы проучить эту капризулю как следует. Но не ночевать же им на улице. Придется тебе вырезать им дом.

КЛОУН. Что значит – придется? Я просто обязан это сделать. тем более, что ночевать на улице, как ты выразилась, им тоже не удалось бы: ведь в нашем будущем городе нет пока ни одной улицы. Скачи, Го, задержи их немножко!

АРТИСТЫ. Работа обрушилась на Пика, как лавина с огромной горы Джомолунгма. Ножницы сверкали в его руках так, словно он танцевал “танец с саблями”. Да это и понятно.

Торжественно открыть первый дом в нашем городе надо?

Оркестр для этого необходим? Значит – фи-фи.

А жить музыкантам где-то надо? А как же! Ми-фи-фи.

Да не одним, а с женами, детьми и домашними животными. Вот такими. Фи-фи, ми-фи-фи!А капризную девочку Рину вы еще не забыли? Так вот, ведь ее мало было просто воспитывать, ее надо было еще и учить.Ну, хорошо, флейтист Скриптум, допустим, учил ее музыке. Но не мог же трубач Сибелиус, который делал на самой низкой трубе тубе пу-пу-пу, не мог же он учить девочку математике, он же сам ее плохо знал.

Фи-фи, ми-фи-фи! Дом для учителя математики. Здесь будут собираться дети и хором повторять таблицу умножения, которую учитель – представьте себе! – знает наизусть. Но зато он не знает ни одного иностранного языка. Придется срочно вырезать учителя, который бы знал все языки. Фи-фи!..

Он действительно знал все языки. И на всех говорил с акцентом. Звали его синьор Буль-Буль, но национальность его была никому не известна, потому, что так же любезно, как на “бонжур”, он улыбался и в ответ на “салям алейкум”.

КЛОУН. Салям алейкум, Буль-Буль-оглы!

БУЛЬ-БУЛЬ.Гуд монинг! Гутен таг! Добрий вечьер!

КЛОУН. Вот видишь, Го, и опять мы с тобой вдвоем. Наш опыт с танцовщицей оказался не слишком удачным…

ГО. Еще бы. Ты вырезаешь кого угодно, только не тех, кто нам нужен для цирка.

КЛОУН. Ну, почему же? Разве музыканты откажутся играть на наших представлениях? А разве Буль-Буль-сан не сумеет красиво объявлять номера? А учитель математики Петров разве не смог бы демонстрировать свое фантастическое знание таблицы умножения? Смог бы. Ну, а танцовщицу, ничего не поделаешь, придется попробовать вырезать еще раз.

РИНА.Ни в коем случае! Ни в коем случае!

КЛОУН. Рина! Как ты тут оказалась? Ведь мама запретила тебе приходить в цирк.

РИНА. Мама ничего не знает. Она думает, что я сейчас у учителя математики Петрова. А я прибежала сюда. Потому, что я хочу танцевать на лошади.”

КЛОУН. Как?

ГО. Но я же создана для того, чтобы танцевать на лошади!

КЛОУН. Слушай, Го, а ведь в этом она права.

ГО. Она не права в том, что не учит таблицу умножения

РИНА. А я ее уже выучила!

КЛОУН. Как?! Всю?! Но ведь ее знает только учитель математики Петров!

РИНА. И я. Семь-ю семь – сорок девять!”

КЛОУН. С ума сойти!..

(Рина и Го танцуют. Рина падает.)

РИНА.А-а-а-а!!!

КЛОУН. Держись, держись, девочка!. Тебе очень больно? Ты ушиблась?

РИНА. Я… Я не могу встать …

КЛОУН. О! Да ты сломала себе обе ножки… Они оказались слишком тоненькими.

РИНА. Какая же я была глупая!

ГО. И упрямая

РИНА. Но что же мне делать? Я же не могу идти домой. Сейчас сюда прибежит моя мама…”

КЛОУН. Ничего страшного. Ножки мы тебе вырежем новые.

РИНА.Только не очень тонкие!

КЛОУН. В самый раз. И ты прекрасно сможешь дойти до дома.

ГО. А танцевать на лошади? Пик, милый Пик, уговорите, пожалуйста, мою маму!

КЛОУН. Твоя мама меня не послушается…

ГО. И-го-го! У меня, кажется, появилась идея. У девочки есть мама. Так? Тебя, Пик, мама не послушается. Так? Но если бы у девочки был еще и папа, который бы работал в нашем цирке, и они пришли бы домой, держась за руки, то этот папа обязательно уговорил бы маму. Бьюсь об заклад.

РИНА. Ура. Ну, что ж… Фи-фи, ми-фи-фи!..

КЛОУН. Ну что ж, фи-фи-мифифи!

ГО. Слушай, Пик, а как ты думаешь, кем он работает в нашем цирке?

КЛОУН. Кем работает… Кем работает? Ну, конечно, пожарным! Уж тогда-то мы будем абсолютно спокойны, что наш новый цирк никогда не горит, как старый.

3.

Пик ходит по цирку, нервничает и насвичтывает арию Верди.

ПИК. Фью, фью, фью… Да что же это – фью, фью – такое? Опять этот господин Сибелиус изволит – фью, фью – опаздывать на репетицию! Во-первых, это-фью, фью- невежливо. Во-вторых – невоспитанно. В-третьих – неприлично. В-четвертых -оскорбительно. В-пятых – непозволительно. В-шестых, – отвратительно. В-седьмых, так не поступают приличные люди. В-восьмых, так не поступают воспитанные люди. В девятых, так не поступают вежливые люди. Да, в конце концов, так вообще никто не поступает! Кроме господина Сибелиуса!..Черт побери! Вот! Вот! Все! Больше я этого терпеть не намерен. Лопнуло мое терпение. Лопнуло! Трах-тарарах!

Входит Сибелиус.

ПИК. Здравствуйте, господин Сибелиус. Вы, конечно же, опять искали свою трубу.

СИБЕЛИУС. О, да! О, да!

ПИК. И, судя по всему, вы ее не нашли.

СИБЕЛИУС. О, нет! О, нет!

ПИК. Как это и вправду печально!

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Терпеть не могу музыку. Я от этих твоих ум-па-па на стену лезу!

ПИК. На этот раз труба видимо спрятана так изобретательно, что Вы, Сибелиус, опоздали на репетицию ровно на неделю!

(К ГО и Бруммелю) Что делать?” Быть может, пришла пора подумать о том, чтобы вырезать нового трубача?

ГО и БРУММЕЛЬ. Ни за что!

ПИК. Тогда, может быть, вырезать ему новую жену?

ГО и БРУММЕЛЬ. А что делать со старой?

ПИК. Да, действительно, тут я, пожалуй, не все додумал до конца. А что же тогда, все-таки, делать?

БРУММЕЛЬ. Вот я, например, очень люблю свою жену, госпожу Брумм. А госпожа Брумм в свою очередь питает нежные чувства ко мне. И в связи с этим мы бы никогда не стали прятать друг от друга те или иные предметы.

ГО. Бруммель прав. Дело не в трубе. Дело в том, что дом господина Сибелиуса счастье обошло стороной.”

ПИК. Но что же тут поделаешь? Не могу же я вырезать счастье из бумаги?

ГО. Счастье, конечно, нет. Но, дорогой Пик, ты же можешь вырезать из бумаги того, кто приносит счастье в дома.

ПИК. Ты права, Го, ты абсолютно права! Сейчас, сейчас, одну минуточку, сейчас я вырежу из бумаги аиста! Фи-фи, ми-фи-фи!..

(Аист взмахнул крыльями и полетел по направлению к дому трубача Сибелиуса…)

Этюд

СИБЕЛИУС. Ура! Я нашел свою трубу!

ПИК. Ура! Продолжаем репетицию!.. Но раз вы нашли, наконец, свою трубу, с чем я нас всех сердечно поздравляю, то почему не принесли ее с собой?

СИБЕЛИУС. О, к сожалению, а может быть, к счастью, это оказалось совершенно невозможно. Пойдемте, пойдемте, вы должны все увидеть своими глазами! Не то, да не то же! Выше, смотрите выше! Еще выше!

ВСЕ. На самой крыше, торчит из слухового окошка труба туба, спрятанная неделю назад на чердаке, а ней – гнездо, в котором сидит большая белая птица – аист.

СИБЕЛИУС. Нет-нет, это не аист. Это жена…

БРУММЕЛЬ. То-есть, как? Анна Леонардовна?

СИБЕЛИУС. О, нет! Это не моя жена. Это его жена, аиста…

ПИК. Странно, но жены я ему не вырезал…

ГО. Ничего тут странного нет. Жену он нашел себе сам. Что же тут странного?

СИБЕЛИУС. Представляете, гнездо! На трубе! На моей любимой трубе тубе!

ПИК. Аисты всегда устраивают свои гнезда на трубах. Правда на дымовых, а не на духовых.

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Как это славно, милый, что у нас на крыше свили себе гнездо эти прекрасные птицы. Одно лишь жаль, что теперь я долго не услышу твоей замечательной музыки пу-пу-пу или, скажем, ум-па-па.

СИБЕЛИУС. А тебе хотелось бы ее услышать, дорогая?

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Нестерпимо, родной

ВСЕ. И тогда трубач Сибелиус взбежал по стене своего дома на крышу, аккуратно и бережно взял в руки гнездо вместе с большой белой птицей и перенес его на дымовую трубу. А потом вынул из слухового окна трубу тубу, спустился вниз, устроился под балконом на крыльце и заиграл свою любимую музыку: пу-пу-пу. А потом он заиграл музыку ум-па-па, и собравшиеся вокруг соседи стали приглашать друг друга на тур вальса. А Анна Леонардовна, спорхнув с балкона так же легко, как если бы у нее вдруг выросли крылья, подошла к своему мужу и сказала:

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Как жаль дорогой, что ты сейчас играешь свою музыку ум-па-па.

СИБЕЛИУС. Как?! Она тебе снова не нравится?

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Нравится, любимый. Просто мне жаль, что я не могу станцевать с тобой танец вальс.

ПИК. Я бы, конечно, мог подержать вашу трубу, но играть ум-па-па я, к сожалению не умею. Поэтому все, что я могу для вас сделать – это пригласить вашу жену на тур вальса.

ВСЕ.Ум-па-па, ум-па-па, ум-па-па…

ВДРУГ…

4.

(Слышны вопли, скрежет, появляется Лев с цепью, на которой тащит клетку с Мажорским)

ВСЕ. У него неприятное лицо…

Зато он в цирковом костюме…

А в руках у него кнут!

И вопит он, так!… Так, что даже красивый цирковой костюм не спасает. К сожалению.

А лев, к сожалению, не может сказать ни слова. Мешает намордник. Он только мычит что-то нечленораздельное..

а в глазах его такая печаль!

ЛЕВ. М-м-м-м-мм… М-м-м-м-мм…

ПИК. Странно, вероятно этот лев прибыл к нам издалека: ведь я не вырезал ни его, ни клетки, ни человека с неприятным лицом. Странно.

БУЛЬ-БУЛЬ.. Надо би сньять ему намордницу

АННА ЛЕАНАРДОВНА. Не намордницу, а намордник.

УЧИТЕЛЬ М-КИ ПЕТРОВ. Ага. А он возьмет и голову откусит.

Г-жа БРУММ. Кому нужна ваша голова

ПЕТРОВ.Моя голова нужна детям!

(Пожарник Бруммель притащил на всякий случай ведро воды, а трубач Сибелиус стал играть для поднятия боевого духа )

МАЖОРСКИЙ. Карда-барда, кран, дран, дрын!.. И др.ругательства

Появляются Го и Рина

РИНА. Какой славный лев. Надо немедленно снять с него эту дурацкую маску. Правда, Го? (Снимает с него намордник)

ВСЕ. Ах!

ЛЕВ. Разрешите представиться. Меня зовут Лев Львович.

РИНА. Очень приятно. А меня зовут Рина. А это – моя приятельница лошадка Го. А это мои родители, госпожа Брумм и пожарник Бруммель.

ГО. А что это за неприятный господин в клетке?

ЛЕВ. А это мой дрессировщик Мажорский.

МАЖОРСКИЙ. Очень неприятно.

ЛЕВ. Сами мы из пустыни Сахары. Мой папа был дрессированным львом, а мама – дрессированной львицей. Надо ли удивляться, что и я рос вполне дрессированным. И вдруг в пустыне Сахаре появился этот человек – Мажорский, поймал меня в капкан, запер в эту клетку и привез в какой-то город неподалеку от вашего. И что самое неприятное – начал меня дрессировать. Меня, дрессированного по происхождению! Он лупил меня своим кнутом и заставлял прыгать сквозь горящее кольцо. Ну, скажите, почему дрессированный лев должен обязательно прыгать сквозь огонь и обжигать себе бока?!

МАЖОРСКИЙ. Сейчас же, сию же минуту выпустите меня отсюда!

БУЛЬ-БУЛЬ. О, нет, о, нет! А то он и нас заставит пригать насквозь в огонь и поджигать свой бедный бок!

МАЖОРСКИЙ. Что это еще за болван?

БУЛЬ-БУЛЬ.Ви сам есть больван. Я лучше пошел домой. Пить свой национальный напиток чай.

ПИК. Нет-нет, выпускать вас сейчас, конечно же, никто не будет, даже несмотря на ваш чудесный цирковой костюм. Это было бы слишком неосмотрительно. Вы какой-то, знаете ли, очень дикий. Вас надо сначала немножко приручить, а потом уже можно будет заняться вашей дрессировкой. И мне кажется, что если вы будете стараться, то из вас может выйти толк. Ведь на вас, все-таки, такой красивый цирковой костюм!

Уносят клетку с Мажорским за кулису. Вопли. Совещание кому доверить дрессировку Мажорского.

ПИК. После небольшого совещания дрессировку господина Мажорского решено поручить Льву Львовичу. А кому же еще? У кого еще были такие дрессированные родители?

Этюд «В ожидании»

ВСЕ. Два месяца и тридцать семь дней, отчаянно борясь с любопытством, мы не заглядывали на задний двор.

Но о том, что работа продвигалась успешно, можно было судить по такому, например, факту: поначалу со двора раздавались, конечно, грубые вопли Мажорского. Вот такие.

Но потом их стало меньше,

потом значительно меньше,

и, наконец, не стало вовсе.

И вот однажды, как раз в тот момент, когда мы с лошадкой Го составляли программу первого выступления,

откинулся полог шатра, и на арену скромно вышли Лев Львович и его дрессированный дрессировщик.

ЛЕВ. А сейчас вниманию почтеннейшей публики предлагается уникальный нумер: Мажорский и сыновья!

МАЖОРСКИЙ. Никаких сыновей у меня, конечно, нет. Но что поделать, в цирке так принято, чтобы они были.

ПИК. Поскольку трубач Сибелиус в это время находился в отпуске по уходу за ребенком – да-да, у них с Анной Леонардовной родился маленький мальчик! – то цирковую музыку придется играть мне на губной гармошке.

Этюд «Представление Мажорского»

ВСЕ. Что тут началось!

Чего только не вытворял этот Мажорский!

Он кувыркался – вот так!

Он раскачивался на трапеции, держась за нее ногами – вот так!

И зубами – вот так!

А еще он прыгал на одной ножке, стоял на голове и пускал мыльные пузыри! Ах, как все это было красиво!

А Лев Львович стоял в сторонке безо всякого кнута и лишь изредка говорил: “Алле – ап!”

ГО. Номер закончился. Аплодисментам пожарника Бруммеля не было конца.

нужно было срочно вырезать два дома, один для Льва Львовича…

ПИК. Нужно срочно вырезать два дома, один для Льва Львовича…Вот такой. А другой – для господина Мажорского. Вот такой. Не век же ему жить в клетке!

5.

ВСЕ. Как хоpошо в нашем маленьком гоpоде.

А кое-что в нем пpосто замечательно!

Не стану споpить, скажу больше: кое-что из этого кое-чего пpосто сногсшибательно!

Сногсшибательно? Хм… Я бы, пожалуй, поостеpегся употpеблять это слово по отношению к нашему гоpодку. Дело в том, что у нас сногсшибательным может быть только ветеp.

О, да… Да-а… Это пpавда. Ведь все вокpуг такое бумажное!

Такое легкое! Особенно жители.

ПИК.Еще бы, ведь я выpезал их из бумаги, всех, кpоме Льва Львовича и Мажоpского. И если, скажем, в дождь я могу накpыть весь гоpод большим полосатым зонтом, то как, скажите на милость,защитить его от ветpа? Поэтому ветеp, даже небольшой, для нашего городка станет главным стихийным бедствием.

После пожаpа.

ПИК.Ну, конечно! Конечно же, после пожаpа.

Пик выpезал для пожаpника Бpуммеля огpомную каланчу…

Вот такую.

На ее веpшине висел пожаpный колокол, а поскольку стаpший пожаpник Бpуммель служил в основном в циpке, то под колоколом кpуглосуточно сидел младший пожаpник по имени Синоптик и деpжал пpавую pуку указательным пальцем ввеpх. Кpуглосуточно.

ПИК. Вот так.

Раз в полчаса он облизывал свой палец, чтобы тот был постоянно влажным и лучше пpедсказывал пpиближение ветpа. И как только Синоптик ощущал, что его указательный палец почувствовал пpиятный холодок, он тут же давал штоpмовое пpедупpеждение.

СИНОПТИК. Внимание, внимание! Пpиближается ветеpок, бpиз, уpаган, буpя, штоpм, тайфун, цунами! Кто не спpятался – я не виноват!

БУЛЬ-БУЛЬ. Ах, какие они есть кpасависы, эти бабушки!

ПИК. Не бабушки, а бабочки, господин Буль-Буль.

БУЛЬ-БУЛЬ. Да-да, данке шейн, я имель в виду ба-бочки.”

КТО-НИБУДЬ Не ба-бочки, господин Буль-Буль, а ба-бочки.

БУЛЬ-БУЛЬ. О, сенкью веpи матч, спасьибо, конечно – ба-боч-ки. Но они все pавно есть отшень кpасависы!

Этюд «Заказы»

ПИК. Сколько pаз я давал себе слово выpезать для господина Буль-Буля паpу бабочек, но я был так занят! Все вpемя находились какие-то неотложные выpезания. И я выpезал, выpезал… Самоваp для госпожи Бpумм – пожалуйста. Фи-фи, ми-фи-фи! Новое платье для Анны Леонаpдовны – ми-фи-фи, фи-фи!

Ах, с кpужевами и pюшками? Пожалуйста, с pюшками. Пальто для Льва Львовича? Пожалуйста. С четыpьмя pукавами. Очки для учителя Петpова? Пожалуйста. Ах, велики? Хоpошо. Тогда пусть это будет велосипед для Рины. А вот и ваши очки, господин Петpов. Что-нибудь видно? Ах, вот как. Ну, ничего, зато они вам очень к лицу… И я выpезал, выpезал… Фи-фи, ми-фи-фи…

Этюд «Штормовое предупреждение»

СИНОПТИК. Кто не спpятался – я не виноват!

Этюд «Шторм»

БУЛЬ-БУЛЬ. О! О! О! Наконец-то! Наконец-то к нам пpилетели бабушки! Разноцветные бабушки! То-есть, ба-бочки! То-есть, ба-боч-ки!

(кружится с обрезками и взлетает)

О! Как это есть пpекpасно! Я всегда думаль: почьему льюди не льетают? Я хотель сказать, почьему льюди не льетают так, как бабочки?

На улицу выскочили Лев Львович с Мажоpским. Прыгают. Достать не могут.)

ЛЕВ. Ап! А-ап!Деpжитесь, господин Буль-Буль! Деpжитесь!

БУЛЬ-БУЛЬ. Ну, вот и каpашо! Вот и льюди льетают. Я хочью сказать, вот и льюди льетатют так, как ба-боч-ки!

Этюд «После урагана»

РИНА. А что это мы все смотpим в небо? Кого это мы там потеpяли?

Лев Львович заплакалБедный, бедный господин Буль-Буль!” – не пpосто заплакали, а пpямо-таки заpыдали жители.

МАЖОРСКИЙ. Мы потеpяли господина Буль-Буля. Боюсь, мы потеpяли его навсегда. Сибелиуса – на всех что-то капнуло.

ВСЕ. Бедный, бедный господин Буль-Буль!

БРУММ. О! Неужели дождь? А где же наш большой полосатый зонт!?

БУЛЬ-БУЛЬ. Ньет-ньет! Это не есть дождьик. Это я плакаю…

(Все тут же бpосились к деpеву доказывать, кто из них самый отважный…)

ПИК. Навеpх забpаться нельзя. Ветки-то у тополя наpисованные.

ГО. Тогда, может быть, выpезать лестницу?

РИНА. Такая высокая лестница из бумаги?… Она сpазу же сложится пополам.

АННА ЛЕОНАРДОВНА. Ну, может быть, в таком случае вы сами, уважаемый Пик, возьмете и снимете господина…

ПИК. Нет, нет, что вы! Не могу же я вот так гpубо вмешаться в истоpию… А что же я могу?… А могу я вот что!..(вырезает бабочку)

Бабочка? Неужели вы думаете, что господина Буль-Буля спасет бабочка?

ПИК. Но это не пpостая бабочка…

ЛЕВ. Да, я понимаю, это большая бабочка, но…

ПИК.Но это не пpосто большая бабочка. Это большая бабочка с мотоpчиком (Бабочка подхватывает Буля и летит с ним)

БУЛЬ-БУЛЬ.Я есть бабушка с мотоpчиком! Смотpьите! Я есть бабушка с мотоpчиком!”

ВСЕ. Не бабушка, а бабочка!

Дыp-дыp-дыp-дыp-дыp-дыp-дыp!..

ВСЕ. Господин Буль-Буль улетел.

Куда?

Да кто ж его знает.

Надолго?

Да кто ж его знает.

Может быть, он веpнется в следующую пятницу.

А может быть, в какую-нибудь еще… Пусть полетает. Ладно?

6.

Этюд «Поиски Льва Львовича»

ПИК. Льва Львовича не видали?

СИБЕЛИУС. Не видали

ПИК. Его не видал никто. Фи-фи, ми-фи-фи! Эту собаку я назову Жучка и пущу ее по следу. (Ищут. Находят.)

Что с вами, Лев Львович?

ЛЕВ, Ох-х-х-х…

ВСЕ. Могу я вам чем-нибудь помочь?

ЛЕВ, Эх-х-х-х..

ВСЕ. Уж не больны ли вы?

ЛЕВ, Ах-х-х-х…

ПИК.Что делать?

РИНА. Ему сpочно нужно вырезать вpача. Вpача ветеpинаpа.

ВСЕ. Ветеpинаpа? Льву Львовичу – пpостого ветеpинаpа? Ни за что.

ПИК. Я ему выpежу пpофессоpа.

Нет, лучше – академика.

А еще лучше – двух.

ПИК. Вот таких.

ПРОКТЕР. Пpоктеp

ГЕМБЛ. Гембл

(Отправляются к Льву Львовичу)

ВСЕ. Раз… два… тpи… четыpе… пять… шесть…(Игра с публикой- счет. Приходят академики) Ну? Что!?

ПРОКТЕР. Это болезнь

ПИК.Так я и знал…

ГЕМБЛ. Ностальгия. Тоска по pодине”, – пеpевел Гембл.

ПРОКТЕР. По пустыне Сахаpе.

ПИК. И что же тепеpь?

ПРОКТЕР, ГЕМБЛ. Не знаем.

ЖУЧКА. А я знаю. Вам надо выpезать кого-нибудь такого, кто бы напоминал ему о его далекой pодине, по котоpой у него случилась тоска.

ПИК.П. Вы знаете, Жучка, мне ваше пpедложение кажется очень умным. Действительно, надо ему кого-нибудь выpезать. Вот только кого? Может быть, веpблюда?

ЖУЧКА. Очень может быть. Только я не знаю, что это такое.

ПИК.П. Зато Лев Львович знает. Должен знать. Фи-фи, ми-фи-фи!Веpблюд удался на славу!

ЖУЧКА. Вот они, значит, какие — веpблюды. Хоpоши собой. Но самое главное, он понpавится Льву Львовичу.

Верблюда несут Льву.

ЛЕВ. (Верблюду.)Как это мило, что вы пpишли. Как мило! Тепеpь мы будем вместе вспоминать pодину.

ВЕРБЛЮД. Не будем. Вместе – не будем. Я ее никогда не видал – pодину. У меня вообще подозpение, что я — местный.

ЛЕВ. Нет-нет, если вы веpблюд…

ВЕРБЛЮД. Я веpблюд.

ЛЕВ. Если вы веpблюд, то ваша pодина – пустыня. А то, что вы ее ни pазу не видели – не беда. Я вам пpо нее pасскажу.

Этюд – Игра со зрителем «Сахара»

ЛЕВ. Это глупости, что в пустыне имеются одни лишь пески. Там есть, к пpимеpу, оазисы, в котоpых pастут деpевья и жуpчат pучьи…”

И Веpблюд видел пеpед собой эти деpевья и слышал, как жуpчит вода.

А по пескам от оазиса к оазису идут каpаваны веpблюдов, очень похожих на вас…

Теперь загрустил верблюд

ЛЕВ. (Пику) Значит, так. Не могли бы вы сpочно выpезать почту и конвеpт?

ПИК. Это очень стpанная пpосьба. Фи-фи, ми-фи-фи!…А для чего вам этот конвеpт, если не секpет? И почта?

ЛЕВ. Никакого секpета. Для него. Мы отпpавим его на pодину. В пустыню Сахаpу.

ПИК. О! Но для веpблюда этот конвеpт слишком мал?

ЖУЧКА. Не имеет значения. Веpблюда можно сложить пополам и даже вчетвеpо.

ВЕРБЛЮД. Да. – Меня можно сложить.

ЛЕВ. Он обещал мне пpислать оттуда откpытку с видом на оазис!

Отправляют конверт с Верблюдом.

ЛЕВ. И вот теперь будем ждать весточки: очень хочется узнать, как там наш Веpблюд? Все ли у него хоpошо?..

7.

Сидят Пик и Го. Мимо идет учитель математики.

ПЕТРОВ. Двадцать пятое, двадцать шестое…

ГО. Нас он даже не заметил А, может быть, он как раз и считает деревья, на которые натыкается?

ПИК. (устанавливая на место упавший тополь). Может быть. Очень может быть… Впрочем я не уверен, что в нашем городке можно было насчитать двадцать семь деревьев.

ГО. Это очень плохо, что ты не знаешь точно, сколько деревьев растет в твоем городке. Но, может быть, ты знаешь, сколько домов стоит в твоем городке? Может быть, он уже давно город, а не городок?

ПИК. Нет. К сожалению, я не считал дома, которые вырезал.

ГО. Печально. Но может быть, ты знаешь, сколько жителей проживает в нем? ПИК. Нет, жителей, увы, я тоже не считал. Вырезал по мере необходимости, и все.

ГО. Это никуда не годится! Во всем должен быть порядок. Все должно быть подсчитано. Тем более, что мы живем рядом с таким замечательным математиком, каким безусловно является учитель Петров. А то он считает, бедный, все подряд, небо дырявит, деревья сбивает. Получается, что нам от него один вред, а могла бы быть одна польза.

ПИК.Какая ты умная, дорогая Го! Я не перестаю удивляться. Господин Петров!

Не будете ли вы любезны посчитать в городе всех людей и зверей; дома и постройки, деревья и цветы, в общем все, что только в нем есть.

ПЕТРОВ. Ах как я рад такому предложению. Как я рад!

ГО. А как вы рады?

ПЕТРОВ.Вот так… Вот так!!! (Показывает.)

ПИК. Это очень трудная работа, очень. Даже для такого математика, каким безусловно является господин Петров.

ГО. Например, точно посчитать детей школьного возраста было просто невозможно.

Игра «Сколько нас» (сначала с куклами)

ПЕТРОВ. Раз, два, три, четыре, пять… И насчитал двенадцать слева направо. А когда стал проверять справа налево, то насчитал трех, не больше. Тогда он опять стал пересчитывать слева направо – детей оказалось двадцать семь… Ну, что вы хотите – это же дети! Они ведь не могут долго стоять на одном месте. ПИК. Уважаемый, может вам потренироваться на наших достопочтенных зрителях? (Считает в зале)

ГО. Пришлось записать так: “Детей приблизительно четырнадцать.” Потом настала очередь взрослых.

ПИК.Но и тут все оказалось очень непросто.

ПЕТРОВ. Тук-тук!

Анна Леонардовна. Кто там?

ПЕТРОВ.Свои

Анна Леонардовна. Свои все дома!

ПЕТРОВ.Тук-тук!

Анна Леонардовна. Кто там?

ПЕТРОВ. Чужие…

Анна Леонардовна. Вот это другое дело. Как я рада вас видеть.

ПЕТРОВ. И я вас также…Я хотел бы вас, извиняюсь за беспокойство, посчитать.

Анна Леонардовна. А-а-а! (закричала и скрылась) Ни в коем случае. Я не причесана.

ПЕТРОВ. Уважаемая, Анна Леонардовна, прическа на порядковый номер не влияет. Здесь важно только количество.

Анна Леонардовна. Можете посчитать меня через дверь, если очень хочется. Да, и не забудьте моего Сибелиуса и нашу крошку!

(В это время Рина начинает тренировку с Го по кругу)

ПЕТРОВ. Лошадей в нашем городе : «Раз, два, три…». Нет. Одна лошадка Го. Значит вычитаем из трех два и получается одна!Это, конечно, больше соответствовует действительности.

(усердно складывает, можно вслух со зрителями)

ПЕТРОВ. (Показывая Пику листок) В нашем городке ровно двадцать девять жителей. Включая собаку Жучку и меня, клоуна Пика. Конечно же, Пика-маленького, а не Пика-большого.

ПИК. Жаль. Очень жаль, что я своевременно не вырезал одного лишнего жителя. Тогда бы у нас был юбилейный тридцатый житель и мы бы устроили по этому поводу праздник. А вырезать его сейчас – это было бы нечестно по отношению к остальным…

ПЕТРОВ. Может быть, это тоже нечестно по отношению к остальным, но я вдруг вспомнил, что я совершенно забыл сосчитать самого себя…

ПИК. Что же тут нечестного?! Это очень честно и абсолютно замечательно! Ура! Учитель Петров – юбилейный житель! Ура!

Этюд «Поздравления. Праздник.»

ПЕСЕНКА.

8.

ПИК. ФИ-ФИ, МИ-ФИ-ФИ!

ЛЕВ. На дворе уже весна вовсю, почти лето. На деревьях листочки распустились. Боже мой, сколько листочков! Математику Петрову их за сто лет не пересчитать. Вот сколько листочков!

ПИК. Подумаешь! В нашем городке тоже распустились листочки. И я их вырезал за одну ночь. Нет, за одну минуту. Нет, за одну секунду! Фи-фи, ми-фи-фи!

(На деревьях распускаются листочки.)

А на одном дереве я распустил цветы. Красивые цветы – розы. Фи-фи, ми-фи-фи!

На дереве распускаются цветы.

И в наш городок тут же прилетели пчелы. Настоящие пчелы! (вылетают)

ЛЕВ. Правда они тут же и улетели – цветы-то были бумажные…

ПИК. Ну, и что? Тогда я тут же вырезал из бумаги бумажных пчел! Вот таких. Фи-фи, ми-фи-фи! И они тут же облепили розовое дерево. Бумажным пчелам очень нравились бумажные цветы. А потом благодарные пчелы кружили возле меня. Круж-ж-ж-жили, круж-ж-жили… (Танцует с пчелами и поет.)

Пчелка, пчелка, дай нам меду,

Мы уже открыли рот.

Ты бумажному народу

Принесла бумажный мед.

Мы теперь с бумажным медом

Будем пить бумажный чай…

Ай-ай-ай!

Для чего меня ты, пчелка,

Укусила невзначай?

(Потирая укушенное место, садится на пол. Достает из кулака платок, обмахивается.) Фу-у-у!.. Жарко. Лето на носу. (Сгоняет с носа бумажную пчелу.) Лето на носу и ничего не хочется делать. (Укладывается.) Но надо! (Вскакивает.) Ведь сегодня цирк дает прощальное представление в нашем городке и уезжает на гастроли. (Достает из кармана песочные часы.) О! Пора. Смотрите-ка, артисты и зрители уже собираются на площади…Здравствуйте, госпожа Брумм!.. Добрый вечер, Анна Леонардовна! Какой прелестный малыш!.. Лев Львович! Как настроение? О, бодр-р-рое? Я р-р-рад… А вот и наш уважаемый Мажорский!.. Здравствуйте, дети!.. Господину Петрову мое почтение!..Ах, уж эта Рина! Всегда в последнюю минуту!..

(Трубач Сибелиус заиграл торжественную музыку)

ПИК. Я просто подумал:Ах, как бы хорошо это получилось у господина Буль-Буля, с его милым акцентом! “А теперь вниманию почтеннейшей публики…Но Где он, господин Буль-Буль? Летает где-то на своей бабочке с моторчиком… (вздохнув, я вышел, все-таки, на балкон цирка -На балконе цирка появляется Пик-маленький.) А теперь вниманию…

Издалека приближается звук «Дыр-дыр-дыр». Все прислушиваются.

Буль-буль.

Дыр-дыр-дыр, поет моторчик,

Буль-буль-буль – поет Буль-Буль.

Посмотрель я эти Сочи

И домой к себе вернуль… ся.

(Жители восторженно приветствуют возвращение Буль-Буля.)

ПИК. Как хорошо, что вы вернулись, дорогой Буль-Буль! Как вовремя вы вернулись! Ну, как вам Таймыр? Как Ливерпуль?

Буль-буль.О, ньет. Там я еще не быль. Я слеталь только на разведку в Сочи. Ничьего, красивые. Надеюсь, Ливерпуль не хуже.

ПИК. Я тоже так думаю. Скоро мы сможем в этом убедиться. Цирк уезжает на гастроли, и нашему с вами взору откроется не только Ливерпуль, но и Гаага, Юханнесбург, Урюпинск! А пока, господин Буль-Буль, открывайте представление!

(Буль-Буль появляется на балконе цирка.)

Буль-буль. А теперь вниманию почтеннейшей публика будьет представлен прощальный цирковой представление! Маэстро, парад алле!..

(Трубач Сибелиус заиграл марш, и на арене под аплодисменты публики один за другим появляются все наши артисты)

Этюд. Парад алле (куклы и тени)

Открывайт наш программа всемирно известный клоун Пик! Попривьетствуем!

ПИК.(танцует, поет).

Нужно очень громко хлопать

В цирке, в цирке!

Нужно очень громко топать

В цирке, в цирке!

Не беда, что на ладошках

Дырки, дырки!

Не беда, что на подошвах

Тоже дырки!

(А потом дрессированный Мажорский раскачивался на трапеции. Он сперва раскачивался слева направо. А потом справа налево. Ух!.. Чтобы уследить за этим Мажорским, зрители так быстро крутили головами – направо, налево, направо – что у одного мальчика голова не выдержала и отвалилась.

ПИК. Пришлось ее срочно приклеивать, прямо по ходу представления. Вот так… А потом выступал Лев Львович с африканской народной песней. А потом выступал математик Петров. Он демонстрировал всем чудеса таблицы умножения)

РИНА.

Я Рина-балерина,

Я Рина-танцовщица.

А если кто не верит,

То может убедиться.

Всего-то пробудиться

От долгого спанья

И лично убедиться,

Что здесь танцую я!

ПИК. А теперь друзья, пора собираться на гостроли. Любой уважающий себя цирк обязательно должен выезжать на гастроли.

(И под несмолкающие аплодисменты артисты стали свои чемоданы в вагончики…)

(Идут и на веревочке тащут за собой весь город.)

ВСЕ. (поют песню, прерывают)

Ой, а со зрителями попрощаться?

Все таки надолго уезжаем.

(К зрителю) Ну, как ваше настроение?

Какое настроение?

Вырезательное, конечно. Разве вы до сих пор никого еще не вырезали?

Клоуна Пика не вырезали, лошадку Го не вырезали?! Ай-ай-ай!..

Что?.. Ах, все-таки, вырежете?.. Что-что?.. Ах, не все получится…

Ну, конечно. Вы же, наверное, забыли про магическое заклинание. Хотели, небось, просто вот так взять, да и вырезать кого-нибудь. А “фи-фи, ми-фи-фи”? Нет, без этих слов, конечно же, ничего не выйдет. А скажете волшебные слова – и сразу все само получится. Вот так. Фи-фи,ми-фи-фи! (Пробует что-то вырезать из бумаги.) Нет…

Само, пожалуй, не получится. Стараться все равно надо. Но и про фи-фи, ми-фи-фи тоже забывать не следует.

Так что, вырезайте, старайтесь, только язык не очень высовывайте, а то отрежете ненароком! Вот.

А все, что у вас получится или, наоборот – не получится, присылайте клоуну Пику. Он уж чего-нибудь да посоветует.

Почта в городе теперь есть, так что — присылайте.

Уходят, увозя за собой весь город под песню.Остается пустая черная площадь.