Михаил БАРТЕНЕВ. «ЖИЛ – БЫЛ ГЕРАКЛ»

Пьеса в пяти подвигах, двух действиях,
четырнадцати картинах

1991 г…

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Г Е Р А К Л — герой.
З Е В С — бог.
Г Е Р А — богиня.
Э В Р И С Ф Е Й — царь.
К О П Р Е Й — слуга.
НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ — чудовище.
Г Е Р И О Н — трехголовый великан.
ПАСТУХ ГЕРИОНА — никудышный великан.
К О Р О В Ы — просто коровы.
М И Н О С — царь.
Б Ы К — красавец и силач.
Г О М Е Р — древнегреческий писатель.
А Р Т Е М И Д А — богиня охоты.
КЕРИНЕЙСКАЯ ЛАНЬ — любимица Артемиды.
С О Б А К И — просто собаки.
О Л Е Н Е Н О К — просто олененок.
П Е С  Ц Е Р Б Е Р — сторож в царстве мертвых.
Х В О С Т  Ц Е Р Б Е Р А — дракон
ГОЛОС АИДА.
Э Х О.








ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Древняя-древняя Греция. Гора Олимп. Самая вершина. Место жительства ЗЕВСА и жены его ГЕРЫ. Откуда-то снизу раздается плач ребенка. А следом и второй ребенок заплакал.

Г Е Р А (прислушиваясь).
Что за шум на земле?
Что за звуки до нас долетают?
Даже здесь, в вышине,
Нет богам никакого покоя !

3 Е В С.
Я сейчас посмотрю,
Не волнуйся, моя дорогая? (Смотрит вниз).
Так-так-так… Вот-вот-вот… (Сюсюкая).
Пуси-пуси! Агу! Гули-гули!..

Г Е Р А (с удивлением).
Что случилось с тобой?
Ты в своем ли уме, Громовержец?

З Е В С.
Я в своем. Просто там —
У людей — родились два младенца:
Эврисфей и Геракл.
До чего симпатичные оба!
Г Е Р А
Ну, и что ты раскис?
Ты же должен судьбу им пророчить.
З Е В С.
До чего хороши,
Видно, быть им обоим царями…

Г Е Р А.
Дали б волю тебе —
Все б на свете царями рождались!
Нет, из этих двоих
Быть царем суждено Эврисфею.
А Геракл у него
Будет в рабстве всю жизнь
находиться.

З Е В С.
А вот тут уж позволь
мне с тобой не во всем согласиться!
Быть Гераклу — царем,
А рабом у него — Эврисфею.

Г Е Р А.
Нет, Гераклу — рабом.

З Е В С.
Нет, царем!

Г Е Р А.
Эврисфею!

З Е В С.
Гераклу!

Г Е Р А.
Как ты можешь со мной,
С самой главной богинею спорить?

З Е В С.
Ты жена мне пока!

Г Е Р А.
Так тем паче не смей мне перечить!

З Е В С.
Хорошо, хорошо…
Будь по-твоему, милая Гера.
Пусть растет Эврисфей,
Пусть растет и в царя вырастает.
Но Геракл зато
Будет просто огромного роста,
Будет силы такой,
Что никто с ним сравниться не сможет.
И когда совершит
Он двенадцать великих поступков, —
В тот же миг обретет
Он свободу, желанную с детства,
И царю в тот же миг
Навсегда он служить перестанет?

ЗЕВС высекает молнию, гремит гром. Становится темно. Эхо разносит последние слова ЗЕВСА.



КАРТИНА ВТОРАЯ

На высокой террасе своего дворца древнегреческий царь ЭВРИСФЕЙ беседует с верным слугой КОПРЕЕМ. А на заднем плане — древнегреческий пейзаж. Долины, равнины, холмы. И даже горы. ЭВРИСФЕЙ явно чем-то огорчен. Голосом говорит недовольным, капризным.

ЭВРИСФЕЙ. Ну, ты давай, давай, думай!
КОПРЕЙ. Я думаю, повелитель.
ЭВРИСФЕЙ. Плохо думаешь… О, горе мне, горе!
КОПРЕЙ. Я хорошо думаю…
ЭВРИСФЕЙ. О, горе мне, горе!.. Двенадцать минус семь — сколько будет?
КОПРЕЙ. Что?
ЭВРИСФЕЙ. Двенадцать минус семь сколько будет?
КОПРЕЙ. Двенадцать отнять семь?
ЭВРИСФЕЙ. Отнять. Сколько будет?
КОПРЕЙ. Из двенадцати вычесть семь?
ЭВРИСФЕЙ. Вычесть семь. Сколько будет?
КОПРЕЙ. Из двенадцати?
ЭВРИСФЕЙ. Из двенадцати — семь. Останется сколько?
КОПРЕЙ. Ах, останется!
ЭВРИСФЕЙ. Получится!
КОПРЕЙ. Получится? Конечно. Обязательно получится… Пять!
ЭВРИСФЕЙ. Что-пять?
КОПРЕЙ. Получится. Останется. Будет.
ЭВРИСФЕЙ. Точно?
КОПРЕЙ. Точно.
ЭВРИСФЕЙ. О, горе мне, горе! Так я и знал — пять!.. (С надеждой). А не шесть?
КОПРЕЙ. Нет, повелитель. Пять.
ЭВРИСФЕЙ. Ну, вот. Все кончено. Теперь совершит Геракл последние пять подвигов и привет… Уйдет на свободу.
КОПРЕЙ. А может, не уйдет?
ЭВРИСФЕЙ. Ну да, не уйдет! Бог Зевс как повелел? Совершит, говорит, Геракл двенадцать великих подвигов и перестанет быть рабом у Эврисфея. У меня то есть. И станет свободным человеком.
КОПРЕЙ. А может, пусть станет?
ЭВРИСФЕЙ. Ну да, станет! А я? Сейчас как про меня говорят? Ах, говорят, это тот самый Эврисфей, у которого Геракл рабом служит. А как только он станет свободным, про меня никто даже и не вспомнит. Вот! А ты говоришь: пусть станет. Ни за что! Вот я… Вот я сейчас как позову этого Геракла, да такое ему поручение дам, такое поручение? Такое невыполнимое поручение! Такое!.. В общем, зови Геракла.
КОПРЕЙ. Так может, сперва…
ЭВРИСФЕЙ. Зови Геракла и не перечь царю?
КОПРЕЙ. Геракла к царю Эврисфею!

Перед террасой появляется ГЕРАКЛ. Он вдвое выше ЭВРИСФЕЯ и втрое шире его.

ЭВРИСФЕЙ (бросив взгляд на Геракла). Ой!
Начинает мелко дрожать.
Д-д-д-д…
ГЕРАКЛ. Зачем вызывал, о повелитель?
ЭВРИСФЕЙ. Д-д-д-д-д…
ГЕРАКЛ. Что прикажешь, о повелитель?
ЭВРИСФЕЙ. Д-д-д-д-д-д…
ГЕРАКЛ (приближаясь к террасе). Что?
ЭВРИСФЕЙ (в ужасе). Пошел вон! Д-д-д…
ГЕРАКЛ (понимающе). А-а! (Уходит).
ЭВРИСФЕЙ (чуть не плача). Ну почему? Почему он такой огромный? Такой страшный? Почему я его так боюсь? Что мне делать?
КОПРЕЙ. Так ведь ты ж, повелитель, его вроде послать хотел?
ЭВРИСФЕЙ. Так я… Я ж его только что… уже…
КОПРЕЙ. Да я не про то. Ты ж его хотел на подвиг послать?
ЭВРИСФЕЙ. Хотел… Только вот куда!
КОПРЕЙ. Да вот хотя бы… в Немейские горы!
ЭВРИСФЕЙ. В Немейские горы? Хорошо. А зачем?
КОПРЕЙ. А повели ему Немейского льва победить.
ЭВРИСФЕЙ. Вот тебе раз? Да ведь он же непобедимый?
КОПРЕЙ. Ну и хорошо? Вот пусть Геракл и покажет, на что он способен.
ЭВРИСФЕЙ. Нет, уж тогда пусть лучше лев покажет, на что он способен.


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Огромная пещера. А вокруг — скалы, обрывы, камни, одинокий лавр. Страшное рычание, от которого скалы трещат, камни сыпятся , а одинокий лавр дрожит, как Эврисфей. Появляется ГЕРАКЛ. Заглядывает в пещеру. Нюхает воздух.

ГЕРАКЛ. Пахнет львом!
Скрывается в пещере.

С другого конца пещеры — у нее, оказывается, два выхода — появляется НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ. Нюхает воздух.

ЛЕВ. Пахнет Гераклом.
Озирается.
Но нигде не видно.
С ревом уходит в пещеру…
ГЕРАКЛ (появляясь с другой стороны). А ведь сильно пахнет. Но в пещере его что-то не видно.
Страшный, рев раздается из пещеры.
Надо поискать получше.
Уходит в пещеру.
ЛЕВ (показываясь с другого конца). Очень сильно пахнет Гераклом. Просто очень. Но в пещере его, кажется, нет. Надо здесь посмотреть получше.
Крадется снаружи вдоль пещеры.

Когда ЛЕВ достигает второго (или первого, откуда считать) выхода, то из первого (или второго) высовывается ГЕРАКЛ.

ГЕРАКЛ. Пещера вся просто пропахла Львом… 0! А здесь,’ оказывается, второй выход!
ЛЕВ (заглядывает в пещеру с другой стороны). Фу! Пещера просто насквозь пропахла этим Гераклом. Хоть не заходи! Но надо. Там же Геракл, судя по запаху.
Входит в пещеру.
ГЕРАКЛ. Ага! Понятно. Если здесь Льва нет, значит, он у того выхода. Подкрадусь и отрублю ему голову!
Крадется вдоль пещеры. В момент, когда ГЕРАКЛ подкрался к выходу и неожиданно резко рубанул мечом по воздуху, с противоположной стороны показалась голова ЛЬВА.

ЛЕВ. Уф-ф? Просто дышать нечем от этого Геракла! Но я не понимаю: вроде уже три раза прошел сквозь пещеру, а Геракла все нет и нет. А-а!
Льва осенило.
Наверное, он крадется за мной по пятам. Резко повернусь и пойду навстречу. РРР!!!
ГЕРАКЛ (с удивлением рассматривая меч). Мимо! Странно… А-а!
Геракла тоже осенило.
Я понял. Он идет за мной по следу. Ну, ничего. Сейчас я резко повернусь и встречу врага во всеоружии!
Разворачивается и идет, натянув тетиву лука. Дойдя до конца пещеры, с криком  «Ага»! выпускает стрелу. Из другого входа появляется голова Л ь в а.
ЛЕВ. Ничего не понимаю.
ГЕРАКЛ. Ничего не понимаю.
ЛЕВ страшно рычит. Скала трескается, от нее откалывается огромная глыба и падает на голову Гераклу.
 (Отряхиваясь). Вот это очень кстати.
Берет глыбу и закрывает ею второй выход из пещеры.
Теперь он уже не уйдет!
Направляется к первому выходу. Становится, вынув меч и приняв очень воинственный вид.
Мы слышим голос Льва из пещеры: «Теперь держись, ГЕРАКЛ!» — топот его ног, он разбегается, а потом — страшный удар, вероятно лбом о глыбу, которой Геракл за­крыл выход. А видим мы только, как закачалась глыба и столбы пыли поднялись.  А потом страшный рев, топот ног, и вот уже разъяренный ЛЕВ показался из пеще­ры. Покрутил головой и наконец увидел ГЕРАКЛА.
ЛЕВ. Ого!
Видимо, не ожидал, что ГЕРАКЛ такой огромный.
ГЕРАКЛ. Ух ты!
Видимо, не ожидал, что Лев такой страшный.

Но вот первое удивление прошло и каждый занялся своим делом; ЛЕВ стал готовиться к прыжку, а ГЕРАКЛ — замахиваться на него мечом. ГЕРАКЛ оказался проворнее: удар — и меч со звоном ломается пополам,

ГЕРАКЛ. Ах, так?
ЛЕВ. А ты как думал?

ГЕРАКЛ выхватывает лук и выпускает во ЛЬВА одну за другой несколько стрел. Но стрелы, отскочив от непробиваемой шкуры, летят обратно. ГЕРАКЛ еще успевает увернуться.

Ха-ха-ха! Я — прочный!
ГЕРАКЛ. Прочный, говоришь? А вот мы сейчас проверим, какой ты прочный.

С этими словами ГЕРАКЛ подбегает к одинокому лавру и вырывает его с корнем. Замахивается. ЛЕВ в этот момент прыгает и в полете получает одиноким лавром по лбу. Страшный удар! Искры во все стороны. И львиная голова раскалывается пополам.

ЛЕВ. Уй-уй-уй!!!
ГЕРАКЛ. А говорил — прочный!

ЛЕВ обмяк. Он пытается лапами сложить две половинки своей головы — они опять разваливаются. Сложил, подержал, отпустил — половинки опять развалились.

ЛЕВ. Ай-ай-ай!
ГЕРАКЛ. Ну, ты извини, если чего не так.
ЛЕВ. Да чего уж теперь…
Испускает дух.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

В своем дворце на своей терраске сидит ЭВРИСФЕЙ. И КОПРЕЙ тоже сидит. Солнышко светит, птички поют. Хорошо! Дубравы с рощами переговариваются. А ЭВРИСФЕЙ — с КОПРЕЕМ.
ЭВРИСФЕЙ. Хорошо!
КОПРЕЙ. И не говори, повелитель.
ЭВРИСФЕЙ. Который день уже кончается…
КОПРЕЙ. Который день, повелитель.
ЭВРИСФЕЙ. Который день кончается, а Геракла нет. Хорошо!
КОПРЕЙ. Так мыслимое ли это дело — непобедимого льва победить?
ЭВРИСФЕЙ. Немыслимое. А тем более — Геракл. Ну что он, собственно, за герой такой? Так себе герой, очень средненький.
КОПРЕЙ. Посредственный герой, повелитель.
ЭВРИСФЕЙ. Был. Был такой герой никудышный — Геракл, а теперь нету. Нету! Ой!
Видит что-то вдали.
Д… Д-д… Д-д-д!..
КОПРЕЙ. Что? Что там, повелитель?
Тоже видит что-то.
Д-д…

У стен появляется ГЕРАКЛ. Он одет в плащ, сделанный из львиной шкуры, на голове у него шлем, сделанный из половинки львиной головы.

ГЕРАКЛ. Эй, повелитель, выполнено твое приказание. Вот смотри, что от Немейского льва осталось.
Потрясает над головой плащем.
ЭВРИСФЕЙ. Д-д-д…
Смотрит на Геракла.
Ой, какой ужас!
Отворачивается.
Слушай, Копрей, скажи этой громиле… этому громилу, чтобы не смел больше так близко ко дворцу подходить?
КОПРЕЙ. Эй, Геракл, ступай домой и там жди новых повелений повелителя!
ГЕРАКЛ. Хм… Испугались. А чего во мне такого страшного?..
У х о д и т.
ЭВРИСФЕЙ. Ну, вот… Вот тебе и лев твой хваленый! Главное, «непобедимый», «непобедимый»! Тьфу! А в результате Гераклу теперь осталось… пять минус один равняется четыре… Четыре подвига всего осталось? О-о, горе мне, горе?..
Р ы д а е т.
КОПРЕЙ. Погоди, повелитель, а что если…
ЭВРИСФЕЙ. Что?
КОПРЕЙ. А что если…
Шепчет что-то на ухо ЭВРИСФЕЮ, от чего тот заметно веселеет.
ЭВРИСФЕЙ. Ага… Ага!.. Он его — бац! А тот его — бам, бум, бдыщ!..
КОПРЕЙ. А эти — му-му-му!
ЭВРИСФЕЙ. А тот — шмяк! А этот — бряк. И все!
Слышен стук.
Ой, кто это?
КОПРЕЙ. Сейчас пойду посмотрю. (Уходит).

Возвращается со СЛЕПЫМ СТАРЦЕМ.

ЭВРИСФЕЙ. Кто это?
КОПРЕЙ. Гомер, повелитель. Говорит, что великий писатель.
ЭВРИСФЕЙ (тихо). А как же это он — слепой, а писатель?
КОПРЕЙ. Так он же великий!
ЭВРИСФЕЙ. А-а.
ГОМЕР. Да, я великий писатель. И пишу бессмертную книгу. Поэтому я и пришел к тебе, царь Эврисфей.
ЭВРИСФЕЙ. А что, там про меня тоже будет?
ГОМЕР. Конечно.
ЭВРИСФЕЙ. Это правильно.
ГОМЕР. Ведь ты же тот Эврисфей, у которого Геракл рабом служит?
ЭВРИСФЕЙ (со вздохом). Тот самый…
ГОМЕР. Так расскажи мне, какое новое испытание ты ему уготовил? На какой подвиг послать собираешься?
ЭВРИСФЕЙ. О, это — это я, пожалуйста, поделюсь.,. С удовольствием даже… Ты садись вот, устраивайся, а я расскажу…

ГОМЕР садится, разворачивает на колене свиток и, глядя, в пространство, готовится писать.

ЭВРИСФЕЙ (становясь в позу, откашливаясь). Ну, значит, так… Сколько я ночей не спал, сколько дней без еды сидел — все выдумывал, какой бы подвиг для него подобрать, полегче чтобы. Чтобы, не дай бог Зевс, не приключилось бы с ним чего. И вот что я придумал: вызову его сейчас к себе, похлопаю по плечу и скажу: «Так, мол, и так, а не сплавать ли тебе, дружочек, на остров Эрифейя. Там стадо тихих таких коров пасется. Вот и привез бы их мне». Записал — «вот и привез бы их мне»?
ГОМЕР. Записал «вот и привез бы их мне». А что же, те коровы — они, что ли, ничьи?
ЭВРИСФЕЙ. Что?.. «Вот и привез бы их мне» — записал?
ГОМЕР. Записал, записал. Я теперь уже про коров спрашиваю. Они ничьи, что ли?
ЭВРИСФЕЙ. Коровы? Какие коровы?.. Ах коровы… Ну-у… Ну, в общем… В общем, конечно, не то чтобы уж совсем ничьи… Так, великанчика одного… Герион его зовут.
ГОМЕР. Г е р и о н ?
ЭВРИСФЕЙ. Герион, да… Герион, кажется… Записал «кажется»?
ГОМЕР. Я — «Герион» записал.
ЭВРИСФЕЙ. Ну и что, что Герион? Совсем, между прочим, никчемный великанишка. После Немейского льва Гериона победить — это для Геракла раз плюнуть.
ГОМЕР. Раз плюнуть?
ЭВРИСФЕЙ. Ну, два… Великан-то завалящий…
ГОМЕР. Герион?
ЭВРИСФЕЙ. Герион, Герион… Записал «завалящий»?
ГОМЕР. Завалящий?
ЭВРИСФЕЙ. Завалящий, никудышный…
КОПРЕЙ. Раз плюнуть…
ЭВРИСФЕЙ. Ну, два..
КОПРЕЙ. Завалящий… завалящий…
ЭВРИСФЕЙ. Раз плюнуть… плюнуть.. .
КОПРЕЙ. Ну, два…
ЭВРИСФЕЙ. …плюнуть… плюнуть…
ЭХО разносит эти слова.


КАРТИНА ПЯТАЯ

Вместо пропавшего во тьме дворца — дали бесконечные. А может, конечные — ос­тров все-таки. Остров Эрифейя. На лугах коровы пасутся. Много коров, целое стадо. А охраняет этих коров Великан ГЕРИОН. Хилый такой Великан, сутулый, ручки-ножки тоненькие, а в глазах — страх. Появляется ГЕРАКЛ и долго рассматривает ВЕЛИКАНА. А тот — ГЕРАКЛА.

ВЕЛИКАН (про себя). Надо же — Геракл!..
ГЕРАКЛ (про себя). Надо же, не обманул в этот раз Эврисфей. Герион-то и впрямь великан никудышный. Такого победить — и правда раз плюнуть.
ВЕЛИКАН (дрожащим голосом). Прошу прощения, что вы собираетесь делать?
ГЕРАКЛ. Раз плюнуть?
ВЕЛИКАН. И все?
ГЕРАКЛ. Тьфу? Я хотел сказать, тебя побеждать собираюсь.
ВЕЛИКАН. А может, не надо меня побеждать? Может, я сам убегу?
ГЕРАКЛ. Сам убежишь?
ВЕЛИКАН. Да, сам. Я быстро бегаю!
ГЕРАКЛ. Ну что ж, беги тогда. Великан стоит. Ну беги же, чего ты стоишь?
ВЕЛИКАН не двигается с места.
Да будешь ты бежать, или я тебя сейчас побеждать буду?
ВЕЛИКАН. А вы не смотрите на меня, пожалуйста? А то я от страха пошевелиться не могу.

Как только ГЕРАКЛ отвернулся. ВЕЛИКАН быстро-быстро убежал. А ГЕРАКЛ стал коров в кучу сгонять.

ГЕРАКЛ. А ну, пошли? Ну-ка, Ночки, шустрей? Сейчас к Эврисфею поплывем.

«Ха-ха-ха! Как бы не так!» — раздался вдруг неизвестно откуда громовой голос. И перед ГЕРАКЛОМ возникло нечто чудовищное, о шести ногах, шести руках, трех головах и такого размера, что ГЕРАКЛ сразу из богатыря превратился в обыкновенного человека.

ЧУДОВИЩЕ. Ну что, герой, испугался? А ты уж решил, что Гериона победил? Как бы не так! Это ты пастуха моего победил. А Герион — это я. Попробуй-ка теперь меня победить. Ха-ха-ха!
Хватает Геракла за руки, за ноги и за туловище.
Ну что, сможешь меня победить?
ГЕРАКЛ (хрипло). Победить — вряд ли, а вот стукнуть тебя напоследок очень бы хотелось.
ГЕРИОН. Ха-ха-ха! Попробуй!

— «З-з-з-з-зззз!..» ‘Это — шмель. Он летает над головами ГЕРИОНА, выбирая, на какую бы сесть. Выбрал, садится. Руки у ГЕРИОНА заняты ГЕРАКЛОМ, поэтому он ворочает головой, трясет ею, чтобы шмеля согнать.
— «А-а-а!!!» — это шмель ужалил ГЕРИОНА. ГЕРИОН одной рукой хватается за больное место, но при этом отпускает ногу ГЕРАКЛА.
— «Ага!!» — это ГЕРАКЛ бьет ГЕРИОНА в один из животов.
— «Уй-уй-уй»,- орет та голова, чей живот. И давай с соседней головой ругаться. Эй ты, мол, чего плохо держишь?
— «Меня шмель ужалил!»
— «А меня Геракл ударил!»
— «Шмель — больнее!»
— «А Геракл — обиднее!»
Тут третья голова рот, приоткрыла: «Да не спорьте вы!»
Тогда первая и вторая на третью накинулись: «А ты вообще молчи! Тебя не спрашивают!»
И такая у них перебранка пошла, когда без рук уже трудно обойтись. Руки понадобились, стало быть, Геракла отпустить пришлось. Геракл даже не ожидал такого. Он сначала постоял, посмотрел на дерущееся между собой чудовище, а потом схватил дубину и — бац! бац! бац! — тремя ударами повалил Гериона на землю. А потом стал коров быстро к берегу гнать.

ГЕРАКЛ. Ну Зорьки, ну милые? Ну побыстрей, пока ваш Герион не очухался.
И так и угнал их за горизонт. «Му-у, му-у- му-у!»


КАРТИНА ШЕСТАЯ

«Му-у, му-у!» Коровы мычат, ботала гремят, ЭВРИСФЕЙ мечется по террасе.

ЭВРИСФЕЙ. О боги! Что мне делать с этими коровами! Они же ходят по саду, жуют оливки, а косточки плюют прямо на дорожки?
Одна корова мычит совсем рядом.
(Корове). Пошла отсюда? А ну, пошла? (Копрею). Ну, что ты смотришь? Пойди и прогони ее отсюда!
КОПРЕЙ. Слушаюсь, повелитель.
У х о д и т.

ЭВРИСФЕЙ (устремив взор в небо). О боги! О всемогущие боги? Вы сидите высоко на горе Олимп и все видите? Вы же видите, как я страдаю. Да? Так помогите же мне, о великие боги! Ну, что вам стоит? Сжальтесь надо мной. Ведь он же все выполняет. Все? Вот вчера стадо коров пригнал, будь они неладны? Ему всего три подвига осталось совершить? Всего три? Ну надоумьте меня, о великие боги. Научите, какое такое дело ему поручить, чтоб не справился он. Чтоб не осилил. А?
П а у з а.
Ну неужели вы меня не слышите?!
ГОЛОС. Мы слышим тебя. И вот тебе наш совет. На самом краю Древней Греции, в необъятном море, есть остров. Называется — Крит.
ЭВРИСФЕЙ. К-к-крит…
ГОЛОС. На, том острове есть царь. По имени Минос.
ЭВРИСФЕЙ. М-м-минос…
ГОЛОС. У царя Миноса есть бык.
ЭВРИСФЕЙ. Б-б-бык…
ГОЛОС. И бык тот сошел с ума!
ЭВРИСФЕЙ. О-о?!
ГОЛОС. Да, сошел с ума. Свихнулся. Так отправь же раба твоего Геракла на остров Крит. Пусть усмирит чудовище, к тебе привезет и покажет. Такой будет тебе наш совет.
ЭВРИСФЕЙ (после долгой паузы). Услышали… Нет, вы слышали, они меня услышали? Они вняли моим мольбам!
Убегает, продолжая кричать.
Боги дали мне совет?..
КОПРЕЙ (появляясь из-за колонны). Ну, положим, не боги, а я… Но что поделаешь, если в моих советах он разочаровался?..


КАРТИНА СЕДЬМАЯ

ЦАРЬ МИНОС сидит на троне посреди своего острова. А БЫК вертится возле огромного зеркала. Он как культурист принимает всевозможные позы и очень сам себе нравится. Играет мышцами, крякает, а в наиболее эффектной позе застывает надолго. И смотрится в зеркало.

БЫК. Оп-оп-оп! Ах, какой сильный! Ах! Ну, прямо не могу, какой сильный! (Царю Миносу). А ты можешь?
МИНОС. И я тоже не могу. Ах!
БЫК. Такой сильный, да?
МИНОС. Да. Такой сильный.
БЫК. Вот и я тоже не могу.
МИНОС. И я тоже. Такой сильный 6ык!
БЫК. Такого второго не найдешь на острове!
МИНОС. Да. На острове вообще второго не найдешь.
БЫК. Жаль. А то бы я был самый сильный из них.
МИНОС. А ты будь самым сильным в Древней Греции. Из них.
БЫК. Отличная идея. Буду из них самым сильным в Древней Греции. И меня все должны будут бояться.
МИНОС. А меня — уважать. И завидовать, что у меня такой самый сильный бык в Древней Греции.
БЫК. Из них.
МИНОС. Из кого — из них?
БЫК. Не знаю. Из быков, наверно?
МИНОС. Да. Наверно, из быков.
БЫК (становясь в позу и глядя на себя в зеркало). Ах, какой сильный! И ах какой страшный! Даже смотреть не могу, до того страшный!
Отворачивается будто бы в испуге, Миносу.
Ты меня боишься?
МИНОС. Ой, боюсь, боюсь!
Отворачивается как бы в ужасе. А потом сразу спокойно.
А ты меня уважаешь?

Синим морем, под белым парусом плывет ГЕРАКЛ. Мимо острова Крит проплывает.

ГЕРАКЛ. Здравствуйте! Это случайно не остров Крит?
МИНОС (осторожно). А что?
ГЕРАКЛ. Ничего. Просто нужен он мне — остров Крит.
МИНОС. А зачем?
ГЕРАКЛ. Да там, говорят, у царя Миноса бык есть…
БЫК (оживляясь). Бык! Бык! Да-да, конечно, бык! Это я — Бык!
ГЕРАКЛ. Ну, вот. Так, значит, это остров Крит?
МИНОС. А что?
ГЕРАКЛ. Как — что? Если это — Крит, значит, ты — царь. Минос, а это — твой бык.
БЫК. Бык- это я.
ГЕРАКЛ (сходит на берег). Вот и хорошо. Раз ты — бык, значит, он — царь. Минос, а это значит — остров Крит, а…
МИНОС. А ты?
ГЕРАКЛ. А я — Геракл.
МИНОС. О! Тот самый?
БЫК (не давая ответить). А я бык тот самый. Самый сильный. из них.
Принимает позу.
ГЕРАКЛ. Самый сильный? Не может быть.
БЫК (возмущенно). Что значит — не может быть? Может. Я самый сильный и самый страшный. Меня все боятся.
ГЕРАКЛ (про себя). А он, кажется, и вправду — того!
МИНОС. А меня — уважают.
ГЕРАКЛ (про себя). И этот — тоже…
БЫК. Что, не веришь? Не веришь, да? Нет? Пожалуйста! Оп-оп-оп!
Делает несколько телодвижений, а потом легко с корнем вырывает из земли огромное дерево.
Пожалуйста. Убедил? Не убедил? Еще показываю. Оп! Оп! Оп!
Вырывает еще одно дерево.
ГЕРАКЛ (про себя). А ведь он и вправду сильный. Как же мне его к Эврисфею-то?
БЫК. Веришь? Нет? Могу еще…
МИНОС. Верит, верит! А то ведь последнее дерево оста­лось…
ГЕРАКЛ. Да я-то верю. Очень сильный бык. Очень! Это вот Эврисфей не верит. Есть, говорит, у царя Миноса — слабый такой бык. Самый слабый.
МИНОС. Значит, он меня не уважает.
БЫК. А меня — не боится. Безобразие! Меня все должны бояться!
МИНОС. А меня — уважать.
БЫК. Ну, ничего. Сейчас я ему покажу! Оп! Оп! Оп! А ну-ка, подать его сюда этого… как его?
МИНОС. Эврисфея?
ГЕРАКЛ. Да как же его подать — он далеко.
БЫК. Где?
ГЕРАКЛ. Да там, за морем.
БЫК. Как — за морем? За морем?.. Ах за морем… Ну, тогда я сейчас сам к нему… Оп! Оп! Оп!
ГЕРАКЛ. Что — оп-оп-оп!
БЫК. Поплыву — оп-оп-оп!
ГЕРАКЛ. Поплыве-ешь ?
Как будто бы отговаривает.
А может, не стоит? А то ведь еще получится вместо оп-оп-оп — буль-буль-буль.
БЫК. Никаких буль-буль! Только оп-оп! Я самый плавучий бык. Из них. Вперед! (Гераклу). Залезай на меня и показывай дорогу.
ГЕРАКЛ (садясь верхом на быка. Про себя). В нашем деле не только сила, но и хитрость нужна?
БЫК. Вперед! К Эврисфею!
Заходит в воду.
МИНОС. Куда ты? Может, правда, не стоит? Я же скучать буду?
БЫК. Не скучай. Я скоро вернусь. Я же самый верный бык в Древней Греции. Из всех! Оп! Оп! Оп!
Уплывает с ГЕРАКЛОМ на спине.


КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ





ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Дворец, ЭВРИСФЕЯ. Сам ЭВРИСФЕЙ спит где-то в глубине, а КОПРЕЙ в волнении прохаживается по террасе. Слышен громкий храп.

КОПРЕЙ. Спит повелитель…
П а у з а.
Третий месяц как спит…
Возле дворца появляется ГЕРАКЛ.
ГЕРАКЛ. Не просыпался?
КОПРЕЙ. Не просыпался.
ГЕРАКЛ. Спасибо.
Вздыхая, уходит.
ЭВРИСФЕЙ громко храпит.
КОПРЕЙ. Летаргический сон! Как увидел Геракла на Критском быке, так и впал. И вот с тех пор…
ЭВРИСФЕЙ громко храпит.
Появляется ГЕРАКЛ.
ГЕРАКЛ. Не просыпался?
КОПРЕЙ. Не просыпался.
ГЕРАКЛ. Спасибо.
Вздыхая, уходит.
КОПРЕЙ. И что делать — не знаю. Первый месяц, я его не трогал, жалко будить было. А теперь-то уж три прошло… Как быть? Уж я его и холодной водой поливал… И горячей… Ничего не помогает?
ЭВРИСФЕЙ громко храпит.

Появляется ГЕРАКЛ.
ГЕРАКЛ. Не просыпался?
КОПРЕЙ (в сердцах). Да пошел ты!..
ГЕРАКЛ. Спасибо.
Вздыхая, уходит.

Внезапно храп прекращается. Наступает пронзительная тишина.

КОПРЕЙ (после долгой паузы). О боги! Что это? Что случилось? Вы слышите?.. Нет, вы слышите?.. И я — нет. Он перестал храпеть!.. Он затих!.. Он умер! Ох-хо-хо-хо-о-о! (Рыдает). Что со мной будет?

Тихо, медленно, шатаясь из стороны в сторону, на террасу выходит ЭВРИСФЕЙ.

ЭВРИСФЕЙ (слабым голосом). Что со мной было? Где я?..
КОПРЕЙ. Ах!
Бросается к ЭВРИСФЕЮ, падает на колени, хватает повелителя за ноги.
Жив, жив, повелитель?
ЭВРИСФЕЙ. Где я?
КОПРЕЙ. Дома, дома — ты, повелитель! На терраске…
ЭВРИСФЕЙ. Что это было со мной?..
КОПРЕЙ. Это сон был, повелитель. Летаргический.
ЭВРИСФЕЙ. Лес, лес, лес… Деревья, деревья, деревья…
КОПРЕЙ. О боги, Керинейский лес!..
ЭВРИСФЕЙ. А между деревьев — рога золотые! Копыта медные! Мелькают, мелькают, мелькают…
КОПРЕЙ. О боги! Керинейская лань!..
ЭВРИСФЕЙ. И огромный кто-то бегает, бегает, а догнать не может, не может…
КОПРЕЙ. О боги! Геракл!
ЭВРИСФЕЙ (вздрагивая). Где?
КОПРЕЙ. Во сне, повелитель, во сне? Только сон твой не летаргический, сон твой — вещий! Приснился тебе лес Керинейский, а по Керинейскому лесу Геракл за Керинейской ланью гонится. Гонится за ланью, а догнать не может. Потому что никто на свете не сможет догнать Керинейскую лань. Ох, не зря ты спал, повелитель! Не зря храпел три месяца! Вот он — подвиг-то для Геракла. Вот оно — задание-то невыполнимое! Пусть пойдет он в лес Керинейский…
ЭВРИСФЕЙ. Пусть пойдет…
КОПРЕЙ. Пусть поймает лань быстроногую!..
ЭВРИСФЕЙ. Вот именно. Пусть поймает?


КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

На фоне древнегреческих далей стоит ГЕРАКЛ.

ГЕРАКЛ (в задумчивости). Да-а.. Чтобы Керинейскую лань поймать — не сила нужна. А скорость. Ничего не поделаешь, прийдется учиться быстро бегать.
Поднимает с земли камень.
Вот сейчас брошу этот камень и попробую догнать.
Бросает камень и убегает. Возвращается грустный.
Не догнал, медленно пока бегаю. Надо еще разок попробовать.
Бросает камень в другую сторону и опять убегает за ним. Возвращается уже повеселее.
Ну, вот. Почти догнал. Сейчас последний раз брошу…
Размахивается изо всех сил, швыряет камень, быстро убегает за ним. Слышен свист летящего камня, потом — глухой удар, потом — сдавленный крик «Ой-ой-ой!» А потом появляется ГЕРАКЛ с огромной шишкой на затылке.

ГЕРАКЛ. Перегнал…
Пробует рукой шишку.
Ой!.. Но ничего. Зато теперь можно бежать Керинейскую лань ловить. Раз-два, раз-два!
 Начинает бег.

ГЕРАКЛ бежит, а вокруг него постепенно вырастает Керинейский лес. А на заднем плане — там, конечно, холмы и синее небо. Слышен нарастающий звон, и по холмам, сверкая золотыми рогами и звеня медными копытами, проносится КЕРИНЕЙСКАЯ ЛАНЬ. ГЕРАКЛ останавливается и провожает ее взглядом.

ГЕРАКЛ.Ого! Вот это скорость!
ЛАНЬ проносится в обратном направлении.
Ну и я побежал.
Убегает вслед за ЛАНЬЮ.

ЛАНЬ вновь пересекает сцену.
Появляется ГЕРАКЛ.
Раз-два, раз-два! Керинейская лань не пробегала?.. Спасибо.
У б е г а е т.
Раз-два, раз-два!..

Появляется КЕРИНЕЙСКАЯ ЛАНЬ. Скрывается. Через некоторое время появляется ГЕРАКЛ.
(Тяжело дыша). Раз-два!. Уфф! Керинейская лань не пробегала?.. Спасибо.
У б е г а е т.

И опять — ЛАНЬ. И совсем уж через продолжительное время — ГЕРАКЛ. Он еле передвигает ноги.

(Чуть слышно). …два …раз …не пробегала… спасибо…

Опустив голову он с трудом тащится через сцену и натыкается на вышедшую из-за деревьев АРТЕМИДУ. К поясу ее привязана свора собак, к ногам жмется маленький ОЛЕНЕНОК, в руках — лук, и стрела направлена прямо на ГЕРАКЛА.

АРТЕМИДА. Руки вверх?
ГЕРАКЛ (вздрогнув от неожиданности, машинально). Керинейская лань не пробегала?
АРТЕМИДА. Руки вверх!
ГЕРАКЛ (машинально). Спасибо…
АРТЕМИДА. Вот я сейчас как, выпущу стрелу, как пронзю насквозь, вот тогда будет «спасибо»!
ГЕРАКЛ. Не стоит тратить стрелы. Эта шкура — она от Немейского льва. Совершенно непробиваемая.
АРТЕМИДА. «Непробиваемая»… Что это означает — «непро­бива­емая»? Уж не означает ли это, что ты мне перечишь? Мне — Артемиде?
ГЕРАКЛ. Артемида… Погоди-ка, погоди-ка… Что-то знакомое…
АРТЕМИДА. Я — Артемида, богиня охоты!
ГЕРАКЛ (почтительно). О-о!
С к р о м н о.
А я — Геракл.
АРТЕМИДА (удивленно). О-о? Тот самый? И что же ты делаешь в моем лесу?
ГЕРАКЛ. Керинейскую лань догоняю. Мне ее к Эврисфею надо… Это подвиг такой.
АРТЕМИДА. Что-о? Мою лань, мою гордость — к Эврисфею? Да как ты…
ГЕРАКЛ. Ты прости, Артемида, но пока мы тут с тобой разговариваем, Керинейская лань совсем далеко ускачет. Так что, я побежал. А то, что гордость — я ж ее не насовсем. Покажу Эврисфею и назад отпущу.
Последние слова произносит уже на бегу. Правда, бежит медленно, устало.
Раз-два…
АРТЕМИДА. Ах так? Значит, никакого почтения к богам? Ну, Геракл, берегись!
Спускает СОБАК с поводков.
Ату его! Взять!
ПСЫ с лаем бросаются за ГЕРАКЛОМ. ГЕРАКЛ резко прибавляет ходу.
ГЕРАКЛ. Вот хорошо! Спасибо тебе, Артемида! Никогда так быстро не бегал.
У б е г а е т. СОБАКИ — вслед за ним. АРТЕМИДА постояла-постояла, и тоже убежала за собаками.

ОЛЕНЕНОК. А я? Я — как же?

Убегает за АРТЕМИДОЙ.
По холмам вновь проносится КЕРИНЕЙСКАЯ ЛАНЬ. Появляется ГЕРАКЛ. Он опять бежит быстро.

ГЕРАКЛ. Раз-два! Раз-два! Керинейская лань не пробегала?.. Спасибо.
У б е г а е т.
Появляются СОБАКИ.
СОБАКИ. Геракл не пробегал?.. Спасибо.
У б е г а ю т.
Появляется АРТЕМИДА.
АРТЕМИДА. Собаки не пробегали?.. Спасибо.
У б е г а е т.

И опять скачет ЛАНЬ по холмам. Но вот она резко остановилась, как бы на крутом берегу реки. Появляется ГЕРАКЛ.

ГЕРАКЛ. Раз-два!.. Керинейская лань не…
Видит ЛАНЬ.
Ага!
Начинает подкрадываться.
Появляются СОБАКИ.
СОБАКИ. Геракл не…
ГЕРАКЛ (оборачиваясь). Тсс!
СОБАКИ замолкают и тоже начинают красться.
Появляется АРТЕМИДА.
АРТЕМИДА. Собаки не…
СОБАКИ (оборачиваясь). Тсс!

АРТЕМИДА молча крадется за собаками. В это время ГЕРАКЛ вплотную подобрался к КЕРИНЕЙСКОЙ ЛАНИ. И когда он уже почти схватил бедную, та, легко оттолкнувшись, спокойно перепрыгивает через широкую реку. ГЕРАКЛ же, оттолкнувшись, изо всех сил, плюхается в воду, подняв фонтаны брызг. За ним в реку плюхаются СОБАКИ, а за ними — АРТЕМИДА.
П а у з а…
…после которой на берег вылезают СОБАКИ.

СОБАКИ. Геракл не вылезал?.. Спасибо.
На берег вылезает АРТЕМИДА.
АРТЕМИДА (Собакам). Где он?
СОБАКИ. Не вылезал. Потонул. Ко дну пошел.
АРТЕМИДА. Ну что же, не будет больше богам перечить?
Свистит и гордо уходит.

Услыхав свист АРТЕМИДЫ, СОБАКИ стремглав убегают вслед за своей хозяйкой. Из реки вылезает ГЕРАКЛ. Он весь мокрый и вдобавок запутался в рыболовной сети.

ГЕРАКЛ (отряхиваясь и пытаясь освободиться). Ну, вот… Упустил. Но ведь я же бегать учился, а не прыгать…
В сердцах.
А тут еще сетей всяких понаставили…
Задумался.
Сетей… Сети… Сети…
Наконец осенило.
Так это же замечательно, что понаставили! Это же просто большая удача?
Развешивает сети на ветвях, словно сушить их собирается. Затем убегает.
Некоторое время — тишина. Потом раздаются крики ГЕРАКЛА: «Ага! Держи! Лови!», топот ног, звон медных копыт, и вот уже на фоне холмов вновь появляется КЕРИНЕЙСКАЯ ЛАНЬ. Но, сделав несколько прыжков, она запутывается в сетях. Пытается вырваться, но тщетно. Появляется ГЕРАКЛ.
ГЕРАКЛ (ласково). Ну, вот. Вот и попалась, рыбка. Попалась, птичка. Вот и хорошо!
Гладит ЛАНЬ.
Сейчас к Эврисфею пойдем…
Взваливает сеть с ЛАНЬЮ себе на плечо и уходит.
П а у з а.
Появляется ОЛЕНЕНОК. Мечется по сцене, озирается, потом смотрит в зал.
ОЛЕНЕНОК. Простите… Тут Артемида не пробегала?.. Спасибо.


КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

На террасе своего дворца сидит ЭВРИСФЕЙ и безутешно рыдает. С грохотом и дымом, как и положено верховной богине, перед дворцом возникает ГЕРА.
Г Е Р А.
Все! Сидеть не могу
И с Олимпа взирать равнодушно,
Как какой-то Геракл
Победить Эврисфея собрался!
Возникает уже на террасе.
О беспомощный царь!
О позор всемогущей богини!
Неужели не мог
Ты такое придумать задание,
Чтоб Геракл с него
Хоть однажды живым не вернулся?

ЭВРИСФЕЙ (потрясенный, увидев перед собой Геру). Так я… о, богиня, сколько раз уже… сколько раз хотел его на тот свет отправить…
ГЕРА.
Значит, плохо хотел, раз не вышло,
Раз богине пришлось
С недоступной вершины спускаться.
Но настала пора,
Больше времени нет на раздумья!
Ты погубишь его.
На тот свет его все же отправишь.
Но не просто на смерть,
А в подземное царство Аида,
В царство вечных теней,
В царство бывших людей и животных,
Тех, кто жил на земле,
А потом почему-либо умер.
Нет дороги назад
Из Аидова мертвого царства.
Нет на свете людей,
Кто б оттуда сумел возвратиться…
ЭВРИСФЕЙ. А что, о богиня, я живого Геракла просто так, что ли, в мертвое царство отправлю? Ему ведь какое-нибудь поручение надо дать? А?
Г Е Р А.
Поручение дать?
Ну конечно же, дать порученье!
Пусть Геракл приведет…
Пусть Геракл приведет с того света…
Трехголового пса.
Пса цепного по имени Цербер.
День и ночь сторожит
Он из царства подземного выход,
И ни разу еще
Даже тень самой маленькой мышки
Мимо злобного пса
Не смогла проскочить незаметно.
Так зови же скорей
Своего дорогого Геракла,
Пусть умрет он рабом,
Не увидевшим света свободы!
ЭХО подхватывает последние слова богини.


КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

Темно-темно. И страшно. И звуки слышны, леденящие кровь. Завывания, например. А то вдруг стоны, вздохи послышатся, а то — обрывки разговоров каких-то. Очень страшно! А когда чуть высвечиваются стены подземелья, то становится еще страшнее: тени всех когда-то живших людей и животных тянут к ГЕРАКЛУ свои руки, лапы и щупальца. И все время бормочут что-то невнятное и противное. ГЕРАКЛ шарахается от одной стены к другой, но и там тоже тени… И вдруг раздается топот ног. И громкое грозное рычание.
ГЕРАКЛ. Что это? Голос какой-то знакомый…
И в тот же миг над ГЕРАКЛОМ нависает огромная тень. Тоже очень знакомая.
О боги! НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ!.. Ага-а! Вот тебе!!!
Взмахивает палицей, но она со свистом рассекает воздух, ударяется об пол и ломается пополам.
Ну вот… Жалко палицу. Чем я теперь, интересно, буду пса Цербера уговаривать? Но так мне и надо, раз я тени испугался…

ГЕРАКЛ продолжает свой путь, а мимо него проплывают все новые и новые тени, и каждая тень то ли жалуется на что-то, то ли молит о чем-то. Но вот шум понемногу затихает, зато свет начинает вибрировать и откуда-то, не то сверху, не то снизу, раздается громовой голос:

ГОЛОС. Кто ты, единственный живой в моем царстве мертвых? Как ты попал сюда? Ведь я еще не звал тебя к себе.
ГЕРАКЛ. Извини, пожалуйста, великий царь Аид, за то, что явился я в твое царство без приглашения. Зовут меня Геракл…
ГОЛОС. Геракл?! Тот самый?
ГЕРАКЛ. Тот самый, наверное…
ГОЛОС. И зачем же ты, Геракл, пожаловал ко мне?
ГЕРАКЛ. Понимаешь, Аид, я пришел не по своей воле. Царь Эврисфей велел мне привести к нему твоего верного пса Цербера.
ГОЛОС. Что-о?
ГЕРАКЛ. Разреши мне забрать его с собой. Ведь если я это сделаю, то стану совсем свободным. Совсем-совсем!
ГОЛОС. О глупый, глупый герой! Да если бы не был ты Гераклом, я бы тотчас превратил тебя в тень. Только из уважения к славе твоей я не сделал этого. Но даже из уважения к твоей славе я бы ни за что не разрешил тебе забирать моего стража Цербера, если бы верил в то, что это возможно. Но я — не верю. И потому говорю: забирай!
И ЭХО повторило: «Забирай… забирай…»
ГЕРАКЛ. И на том спасибо.

Снова отправляется ГЕРАКЛ в путь по темному подземелью. Но вот откуда-то прорвался луч яркого света. За ним — второй. Но чем светлее становится, в подземелье, тем громче делается несусветный вой — это воют три головы, ПСА ЦЕРБЕРА. А вот и он сам: сидит на цепи возле своей конуры. Но ТРИ ГОЛОВЫ — это еще не все. Кроме них у Цербера имеется ХВОСТ. Не хвост, а ДРАКОН настоящий. Крылышки небольшие перепончатые, а там, где у хвостов обычно кисточка, там у дракона еще одна голова.

ГЕРАКЛ. Та-ак… Вот ты, значит, какой?
ЦЕРБЕР рычит в три глотки и собирается броситься на ГЕРАКЛА.
ХВОСТ. Погоди! Погоди же ты!
ЦЕРБЕР. Да чего тут годить? Кончать с ним надо!..
ХВОСТ. А ты хоть знаешь, кто это такой?
ЦЕРБЕР. Не-ет…
ХВОСТ. Это же Геракл!
ЦЕРБЕР. Как? Тот самый?!
ГЕРАКЛ (делая шаг вперед). Тот самый, тот самый.
ЦЕРБЕР. Ничего себе! Это, выходит, я сейчас самого Геракла загрызу?
ГЕРАКЛ (отступая). Э! Э-э! Не надо меня грызть! Я ведь тебе ничего плохого не сделаю.
ЦЕРБЕР. И я тебе не сделаю. Загрызу — и все.
ХВОСТ. Вот заладил: «загрызу», «загрызу»… Не дает с интересным человеком побеседовать.
Гераклу.
А вот скажите, вот — знаменитым быть хорошо, правда?
ГЕРАКЛ. Знаменитым? Не знаю. А свободным — хорошо!
ЦЕРБЕР. А ты свободный?
ГЕРАКЛ. Нет, я у Эврисфея на службе. А свободным стану, если тебя к нему приведу.
ЦЕРБЕР (успокаивающе). Не приведешь. Я тебя загрызу.
ГЕРАКЛ. А зачем?
ЦЕРБЕР. Я тоже на службе.
ХВОСТ. А вот свобода — она какая?
ГЕРАКЛ. Свобода? Ну, свобода — она, понимаешь… Ну, в общем — ух-х!
ХВОСТ. Да! Вот я точно так же думаю! Я бы уже давно свободным был, если бы этот пес к хвосту не приклеился!
ЦЕРБЕР. Сам ты приклеился? Ну, короче, так: ты молчи, а ты иди сюда, я тебя загрызать буду.
ГЕРАКЛ. Вот упорный какой! Эх, жалко я палицу сломал. Ну да ладно. Была не была…

ГЕРАКЛ делает несколько шагов. ЦЕРБЕР со страшным рычанием бросается на него. Но ГЕРАКЛ ловит его на лету и сжимает в своих могучих объятиях. ПЕС вырывается. ГЕРАКЛ не отпускает.

ЦЕРБЕР. Ну и долго ты меня держать собираешься?
ГЕРАКЛ. А пока не сдашься.
ЦЕРБЕР. А я никогда не сдамся.
ГЕРАКЛ. Значит, я никогда не отпущу…
ХВОСТ. А вот свобода, она, по-вашему, на что больше похожа: на ветер или на песню?
ЦЕРБЕР. Так и будешь держать?
ГЕРАКЛ. А что? Терять мне все равно нечего. Все равно я уже на том свете…


КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

А на горе Олимп тем временем ГЕРА разговаривает с ЗЕВСОМ.

Г Е Р А.
Ну и что твой Геракл?
Десять дней, как спустился к Аиду…
З Е В С.
Не иначе как ты
В это дело вмешаться сумела.
Без тебя Эврисфей
Никогда б не придумал такого.

Г Е Р А.
Ну конечно! Чуть что —
Моментально жена виновата.
Просто ты проиграл,
Но никак не желаешь признаться.

З Е В С.
Хоть немного побудь
Не сварливой женой, а богиней!
Я с тобой не играл,
И пари не держал, и не спорил.
Просто верил всегда
И по-прежнему верю в Геракла!

Г Е Р А.
Ну и сколько же ты
Собираешься ждать возвращенья?

З Е В С.
Десять дней позади,
Но готов я прождать еще десять.
И не дней, а недель.
А быть может, и лет, если надо!

ЭХО повторяет его слова. ЗЕВС высекает молнию. Гремит гром.

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Опять подземное царство АИДА. Ничего не изменилось. Только ГЕРАКЛ и ЦЕРБЕР сильно устали.

ЦЕРБЕР. Ты чего в меня вцепился?
ГЕРАКЛ. Не знаю… То есть раньше знал, а теперь забыл… А ты чего не сдаешься?
ЦЕРБЕР. Не помню… Раньше помнил. Давно…
ГЕРАКЛ. Жаль… А то бы вспомнили, зачем я в тебя вцепился…
ХВОСТ (самозабвенно продолжает начатую очень давно тираду). …Я, конечно, никогда не видел свободы, но я всегда чувствовал ее запах. О, это невозможно передать? Чувство свободы сродни чувству полета… Ах, полеты! Я ведь рожден летать, а не мух отгонять от этого Цербера!
ЦЕРБЕР (Гераклу). Слушай, а сколько ты уже меня держишь?
ГЕРАКЛ. Не знаю… Не помню…
ЦЕРБЕР. Устал, наверно?
ГЕРАКЛ. Устал… Из последних сил держу…
ЦЕРБЕР. А я держусь из последних…
ХВОСТ. …Ах, летать, кружить, парить — это же мечта детства?
ЦЕРБЕР. А если ты меня, например, отпустишь, что будет?
ГЕРАКЛ. Не знаю… Не помню уже. Вроде, ты меня загрызешь…
ЦЕРБЕР. Не загрызу. У меня грызть — сил нету.
ГЕРАКЛ. А у меня держать — нету.
ЦЕРБЕР. А у меня — грызть…
ГЕРАКЛ. Так может, я тебя отпущу тогда?
ЦЕРБЕР. Когда?
ГЕРАКЛ. Не знаю. Наверно, сейчас…
ЦЕРБЕР. Наверно, отпустишь…
ГЕРАКЛ отпускает ЦЕРБЕРА. Оба без сил падают на землю.

ГЕРАКЛ. Слушай, а ты не знаешь, зачем я сюда пришел?
ЦЕРБЕР. Нет, не знаю. Я знаю только, что лучше будет, если ты отсюда уйдешь. Пока я сил не набрался…
ГЕРАКЛ. Да. Пойду, пожалуй, пока сам не набрался…

ГЕРАКЛ с трудом встает и уходит к свету.

ХВОСТ (выбираясь из-под придавившего его Цербера). Ну, вот! Ушел! Ушел единственный, с кем можно было общаться в этом подвале! Но ничего! Он разбудил во мне дракона! Он дал мне почувствовать свои крылья! Он зародил во мне жажду свободы! А что может быть сильнее жажды свободы!..


КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На своей террасе ЭВРИСФЕЙ диктует воспоминания ГОМЕРУ.

ЭВРИСФЕЙ. И вот уже сколько времени прошло… времени прошло… Записал?.. А я нет-нет, да и выйду на террасу… Записал?
Подходит к ограждению, смотрит вдаль.
Посмотрю вдаль с тоскою… Записал — «с тоскою»? Вот… Посмотрю с тоскою и вздохну. А увижу вдали фигуру человеческую — и кольнет в сердце надежда: неужели он? Неужели — Геракл?
П а у з а.
Смотрит вдаль.
Неужели — он? Неужели — Геракл?
П а у з а.
Прикладывает ладонь ко лбу козырьком.
Неужели — он? Неужели…
ГОМЕР. Я уже записал.
ЭВРИСФЕЙ (в ужасе). Неужели — Геракл?!
ГОМЕР. Я уже записал: «Неужели — Геракл?»
ЭВРИСФЕЙ (взрываясь). Да что ты заладил: «записал», «записал»!
ГОМЕР. А ты что заладил: «неужели — Геракл», «неужели — Геракл»?!
ЭВРИСФЕЙ (кричит). Да потому, что вон он идет — Геракл! Целый и невредимый. О, горе мне, горе!
КОПРЕЙ (появляясь на террасе). Что случилось, повелитель?
Видит приближающегося Геракла.
Ну вот, здравствуйте…
ГЕРАКЛ. Здравствуйте…
Напряженная тишина — все смотрят на ГЕРАКЛА.
(Виновато). Здравствуй, повелитель… Вот, вернулся…
ЭВРИСФЕЙ. Слышите? Он вернулся! О, горе мне, горе! Он .вернулся! И теперь я должен дать ему свободу! О-о-о!..
Р ы д а е т.
КОПРЕЙ. Погоди, повелитель. А разве ты ему ничего не поручал?
ЭВРИСФЕЙ (немного воспрянув духом). Я? Поручал… кажется…
Р а д о с т н о.
Точно! Помню — поручал.
ГЕРАКЛ. И я помню — поручал.
ЭВРИСФЕЙ (грустно). А вот что поручал — не помню…
ГЕРАКЛ. И я не помню…
ЭВРИСФЕЙ. И я не помню… Так давно поручал, что не помню… О, горе мне, горе!
Опять рыдает.
КОПРЕЙ. Погоди, повелитель. Вот Гомер — писатель. У него все записано.
ГОМЕР. У меня все записано.
КОПРЕЙ и ЭВРИСФЕЙ бросаются к Гомеру и разматывают свиток,
КОПРЕЙ. Вот! Нашел! (Читает). «Пусть Геракл приведет… Пусть Геракл приведет с того света…»
ЭВРИСФЕЙ и ГЕРАКЛ (вспомнив, подхватывают). «Пса цепного по имени Цербер».
ГЕРАКЛ. (Стучит себя кулаком по лбу). О, как же я забыл! Ну конечно же, пес Цербер!
ЭВРИСФЕЙ (очень радостно). Ну вот и хорошо! Вот и замечательно! Пса нет — значит, никакой свободы не будет.
П о е т .
Никакой свободы, никакой свободы!
ГЕРАКЛ (сокрушенно). Никакой свободы, никакой свободы…

«Свобода, свобода!..» — слова эти, распеваемые на манер какой-нибудь песенки, доносятся сначала издалека. Потом ближе: «Свобода, свобода!» И вот наконец в чистом древнегреческом небе над дворцом появляется парящий ДРАКОН. На его хвосте болтается беспомощно перебирающий лапами пес ЦЕРБЕР, а у него на шее висит его конура. И все это пролетает в древнегреческом небе. А ДРАКОН поет: «Свобода, свобода!..»

ЭВРИСФЕЙ, ГЕРАКЛ, КОПРЕЙ (хором). Пес Цербер!

ДРАКОН пролетает обратно: «Свобода, свобода!..»

ЭВРИСФЕЙ. О, горе мне, горе!
Рыдает безутешно.
ГЕРАКЛ. Свобода! Свобода-а-а-!!!

Постепенно дворец куда-то исчезает и остается лишь один ГЕРАКЛ на фоне бескрайних просторов.

ГЕРАКЛ (кричит). О-го-го! Эхо. О-го-го-о-о! Го-го-о-о-о! Э-ге-гей!
ЭХО. Эге-ге-е-ей! Ге-ге-е-ей!
ГЕРАКЛ. Я свободен!
ЭХО. Я сво…
Внезапно осекается.
ГЕРАКЛ. Я свободен!
Т и ш и н а.
(С удивлением). Я сво-бо-ден!
Озирается, словно ищет ЭХО.
Т и ш и н а.
Странно. Эй, эхо!
Т и ш и н а.
Э-хо-о-ооо!
ЭХО. Ну, чего тебе?
ГЕРАКЛ (вздрогнув). А… Так ты здесь?
ЭХО (обычным голосом). А куда я денусь?
И уже как Эхо, с некоторой даже иронией.
Денусь… денусь… денусь…
ГЕРАКЛ. Это хорошо. (Кричит). Я сво-бо-ден!
Т и ш и н а.
Свободен я-а-а-а!!!
ЭХО (после паузы). Подумаешь, расхвастался! Я тоже свободно. Хочу — повторяю, не хочу — не повторяю!
ГЕРАКЛ. Понятно. Рад за тебя. Очень рад!
Звучит музыка, и ГЕРАКЛ, раскинув руки, идет навстречу своей свободе.
Я — свободен!
ЭХО. Я — свободно! Бодно! Одно! Дно! Но! О!

З А Н А В Е С

автор – Михаил Михайлович БАРТЕНЕВ
Москва, тел. (095) 151–25–78